Энвер КИСРИЕВ

республика Дагестан

в июне 1999 года

Ситуация на границе Дагестана и Чечни обостряется. Логика развития событий на чечено-дагестанской границе ведет Россию и Чечню к новой войне. Руководство Дагестана ожидает попытки захвата власти в республике со стороны прочеченских сил. В Дагестане возникает новый конфликтный узел — в южных районах республики — в связи с попытками исламизации этих территорий. Раскол в движении чеченцев-аккинцев. Визит премьер-министра Степашина в республику.

Главное

После мартовских баталий, связанным с выборами в дагестанский парламент (Народное Собрание РД) последующие события кажутся относительно спокойными. Между тем продолжают себя отчетливо проявлять две взаимосвязанные тревожные тенденции:

1) укрепление взаимосвязей и взаимодействия дагестанских властей с официальным руководством Чечни

2) усиливающееся сплочение непримиримых оппозиций в обеих республиках.

В целом обе эти тенденции образуют взаимообусловливающий друг друга процесс превращения политического пространства двух соседних республик в единое целое с новыми качествами, которых они не имели каждое в отдельности.

Казалось бы, сближение между официальными властями соседних республик должно было способствовать стабилизации отношений между ними и, в целом, ситуации в регионе. Однако этого не произошло. Дело в том, что основной причиной интенсификации отношений между Дагестаном и Чечней на официальном уровне стало стремление Грозного ослабить возможности внутренней оппозиции, которая существенно подпитывается из Дагестана. Одновременно власти Чечни твердо отстаивают свой суверенитет, а власти Дагестана столь же твердо остаются на позициях единства с Россией. В результате развития этих тенденций происходит образование единого политического пространства, охватывающего обе республики, в котором все более отчетливо прорисовывается два противостоящих полюса: с одной стороны, официальные власти Чечни и Дагестана, а с другой — все силы, оказавшиеся по разным причинам в оппозиции этим властям. Ранее такого единого двухполюсного политического пространства здесь не было, а было два самостоятельных поля (Чечня и Дагестан), в каждом из которых действовали многообразные, уравновешивающие друг друга, силы.

Официальный полюс в этом процессе все более ослабевает, а оппозиция наращивает свои силы. Дело в том, что сближение власти Грозного и Махачкалы приводят к действиям, направленным исключительно против оппозиции, что неизбежно усиливает ответные действия. Важно при этом, что официальные власти обеих республик сообщают друг другу (и тем самым умножают) не сильные, а слабые свои качества. Грозный – свою фатальную неспособность справиться с оппозицией и антироссийскость (чего не скажешь о дагестанских властях), а Махачкала – свою фатальную привязанность к непопулярному в народе режиму Ельцина (чем, как известно, не страдают власти Грозного). Укрепление оппозиции обусловлена тем, что усиливающийся нажим на нее с обеих сторон повышает мотивацию разрозненных авторитетов к объединению и координации действий, дает им четкие цели совместных действий. Дагестан оказывается не способным теперь справиться с объединенной оппозицией, а его сотрудничество с чеченским официальным руководством лишь умножает количество врагов действующего в республике режима.

Кроме всего этого, развитие экономической ситуации в Дагестане (продолжающееся обнищание масс и рост безработицы, сращивание частного капитала с госорганами, монополизация сфер экономической деятельности и т.д.) приводит к тому, что правящий корпус становится все уже и уже, а элита среднего звена, утрачивая остатки своего влияния на официальную политику и легальную экономику, уходит в оппозицию и криминальный бизнес. Большинство населения, которое в очередной раз опрокидывается в глубокий экономический кризис, становится апатичным. Общественная жизнь замирает, даже публичных протестов становится все меньше, хотя поводов для них становится все больше и больше. Ослабла или почти не выражает себя открыто даже традиционная напряженность между различными группировками правящей элиты. Но большинство населения обеих республик все ближе к тому, чтобы желать любых потрясений, которые могли бы радикально изменить их жизнь.

1.    Рост напряженности

Дагестанское руководство отчетливо осознает угрозу, которая нарастает в республике. Это чувствуется по напряжению, царящему во властных структурах, и по открытым заявлениям официальных лиц. Руководство Дагестана чрезвычайно озабочено происходящим сближением непримиримых оппозиционеров Чечни и Дагестана. Есть сведения, что в последнее время со стороны непримиримых звучат прямые и персональные угрозы в адрес высших государственных деятелей Дагестана. Между тем никакие реальные действия руководством Дагестана не проводятся и, похоже, никто не знает, что же нужно делать. Руководство осуществляет символические акции противостояния угрозам непримиримой оппозиции, тем самым только обозначая бесплодную активность. Так, например, в республике регулярно идут радио- и телепередачи с выступлениями представителей интеллигенции, лидеров движений и партий, религиозных деятелей, в которых осуждаются стремления радикалов объединить Чечню и Дагестан на принципах шариата. Но внутри республике продолжает нарастать напряженность, связанная с деятельностью «религиозных экстремистов» или «ваххабитов».

Самая известная община радикальных исламистов – карамахинская-чабанмахинская. Однако исламский радикализм, в его разнообразных проявлениях, получил уже заметное распространение. По подсчетам, которые промелькнули в печати, по меньшей мере, в 70-ти сельских населенных пунктах их общины подчиняются распоряжениям исключительно местных религиозных лидеров, а не официальных властей. Деятельность местных органов самоуправления в них по сути парализована. Во многих из них случаются насильственные ниспровержения глав сельских администраций под руководством имамов сельских мечетей и религиозных активистов. Однако значительно больше таких «джамаатов» (сельских обществ), в которых позиции радикалов уже заметны и сильны, хотя они еще не взяли под полный контроль органы власти. Особенно большое распространение получает исламский радикализм в ряде аварских и даргинских селений.

Решительной победе исламистов мешает пока Духовное управление мусульман Дагестана (ДУМД), которое опирается на поддержку политического руководства республики. Однако эта поддержка дорого обходится светским властям. ДУМД усиливает свое давление на власть, оговаривая себе все больше и больше привилегий. Кроме того, ДУМД становится все более и более моноэтнической структурой. Аварцы (в основном гумбетовцы) заняли в Духовном управлении господствующее положение, и это уже начинает оказывать дестабилизирующее влияние на религиозную жизнь в республике.

Важно отметить, что исламский радикализм в Дагестане оказался тесно увязанным с политической оппозицией власти Масхадова в Чечне и с образовавшейся в Дагестане в ходе «борьбы с организованной преступностью и коррупцией», организованной заместителем министра внутренних дел РФ генералом Колесниковым, непримиримой оппозицией из числа бывших авторитетных членов дагестанской политической элиты, подвергшихся репрессиям.

Явным указанием на рост напряженности стали участившиеся учебные мероприятия силовых ведомств по возможному противодействию «условному врагу». В республике стали регулярно проводиться учения по взаимодействию различных родов войск для отпора вторжению, по захвату террористов и т.д. Центральная площадь Махачкалы уже давно закрыта для проезда машин. Невооруженным взглядом видны беспрецедентные меры по охране видных руководителей, усиливаются различные проверки на улицах и на дорогах Махачкалы.

Не менее значимым косвенным указанием на рост напряженности стали слухи, которые циркулируют, в том числе, и в самых высоких сферах. Регулярно появляются слухи о датах нападения «ваххабитов» на базу российских войск в Буйнакске или захвата ими «Белого дома» в Махачкале. Паническая напряженность захватывает даже очень высокие политические сферы. В кабинетах «Белого дома» проводятся неожиданные проверки на наличие подложенных бомб.

В самое последнее время в Махачкале, Буйнакске и других городах и селах стали активно распространяться листовки антироссийского содержания и призывами поддержать «моджахедов» в борьбе против существующего государственного строя в республике.

Ситуация вдоль границы с Чечней достигла стадии вялотекущей позиционной войны. В этих столкновениях наметилась тактика глубокого проникновения российских сил вглубь чеченской границы с целью подавления «группировок бандитов» и нанесения превентивных ударов. При этом чеченское официальное руководство не выражает протестов по этому поводу, но настойчиво заявляет, что провокации против пограничников и сил МВД РД проводят «преступники» или «отряды из Дагестана».

На второй сессии нового парламента в конце мая 1999 г. выступил министр внутренних дел Адильгерей Магомедтагиров. Это выступление знаменательно тем, что в нем впервые со всей определенностью формулируется тот уровень напряженности, которого достигла ситуация в республике. «Со всей ответственностью могу заявить, — сказал министр, — что данная проблема (речь идет о «религиозном экстремизме» — Э.К.) обрела реальную угрозу конституционному строю республики, и это не является преувеличением» [[1]]. По мнению министра, «это крайне тревожные прогнозы на будущее». По мнению Магомедтагирова, постоянное появление «слухов» о готовящихся «ваххабитами» операциях не случайно. «Как показывает опыт, прежде чем приступить к реализации своих планов, организаторы известных террористических акций в Кизляре и Буйнакске продолжительное время выдавали информацию об этом. Таким образом, усыпляли бдительность и затем действовали» [1].

Магомедтагиров отчитался о мерах, которые предпринимаются для противодействия угрозе. «Наращивают мощь и боеспособность огневые группы, созданные в прошлом году в приграничных РОВД…. Обстановка заставила нас создать внештатные огневые группы во всех остальных горрайорганах для того, чтобы при возникновении конфликтных ситуаций мы могли задействовать не кого-либо, а наиболее обученных и подготовленных для этого сотрудников. В настоящее время проходят подготовку инструкторы, которые будут на местах заниматься обучением внештатных огневых групп. В последнее время милицейские коллективы получили существенную поддержку оружием и боеприпасами, специальными средствами защиты и активной обороны сотрудников. Мы дорабатываем планы обороны важных и особо важных объектов, в том числе здания, в котором мы в настоящее время работаем (имеется в виду «Белый дом» в Махачкале. — Э.К.). Практикуются регулярные гласные и негласные проверки несения службы нарядами милиции, добиваемся устранения недостатков и повышения бдительности службы» [1].

Конец мая и начало июня ознаменовались в Дагестане новым обострением ситуации на всем протяжении границы с Чечней, а в середине месяца последовала цепь массированных обстрелов блокпостов и застав на территории Дагестана. Принятое полгода назад решение заменить российских милиционеров на границе дагестанскими оказалось тихо упразднено, по всей видимости, Москвой. Особенностью нового этапа обострения «пограничной войны» стало то, что, по всей видимости, в нападениях со стороны Чечни принимают участие главным образом боевики дагестанских национальностей – «выпускники» боевых школ эмира Хаттаба и бойцы «армий» эмира Багаутдина (аварца из Кизилюрта) и Магомеда Тагаева.

Ситуация приобретает самый острый характер. Похоже, что процессы, развивающиеся на территории Чечни, с неизбежностью приводят к движению под зеленым знаменем ислама на Дагестан. ЧРИ почти полностью развалилась на неконтролируемые властью сегменты, которые столкнутся между собой, если не будет найдена общая идея и цель, общее направление действий. Таким направлением в нынешних условиях может стать только Дагестан, а целью и идеей – только установление шариатского государства на территориях двух соседних республик. Хотя последствиями такого хода событий станет распространение чеченского хаоса на территорию Дагестана, логика ситуации в Чечне и Дагестане диктует такой ход развития событий.

Этой логике подчинены также и действия российских силовых органов. На провокации боевиков российские подразделения отвечают все более решительно. Улучшилась скорость реагирования, повысилась согласованность действий, стали решительней использовать авиацию и артиллерию, начались превентивные акции. Такая взаимная активизация действий, направленная друг на друга, неизбежно вовлекает стороны в новую серьезную войну.

Есть основания предполагать, что с чеченской стороны силами дагестанских моджахедов готовится решительная акция по захвату власти в Махачкале и разгрому буйнакской группировки российских войск.

Новый конфликтный узел затягивается в Южном Дагестане в связи с массированным наступлением туда исламских проповедников из северного (аварского) региона республики. Судя по всему, весной 1999 года в недрах ДУМД был принят план исламизации Южного Дагестана. Дело в том, что лезгины и родственные им мелкие народы Южного Дагестана не отличаются особым рвением в религиозной сфере, да и южные даргинцы также не очень религиозны. В конце мая начался «дауват» («призыв к Исламу») в Южном Дагестане. 31 мая во дворе Духовного управления мусульман Дагестана собрались выпускники исламских институтов города Буйнакска и селения Первомайск Кизилюртовского района. С выпускниками встретился муфтий Дагестана Ахмад-Хаджи Абдулаев и другие работники Духовного управления. С этого времени большая группа в несколько десятков исламских проповедников «практикуется» в районах Южного Дагестана. Их возглавляет заместитель председателя Совета алимов Дагестана, имам центральной мечети Кизилюрта Хабиб-хаджи Маматханов. Вскоре число проповедников (по сведениям газеты «Ассалам») «увеличилось еще на 30 человек». Как утверждает этот официальный орган дагестанского муфтията: «Можно с уверенностью сказать, что молодые пропагандисты ислама сделают все, чтобы ислам расцвел и в Южном регионе Дагестана» [[2]]. Очевидно, что это запланированная акция. В июне вышел первый номер газеты «Ассалам» на лезгинском языке, объявлено, что начинаются передачи по радио на лезгинском языке, организованные ДУМД. Они будут регулярно по пятницам звучать в эфире.

Эти действия ДУМД вызвали протесты со стороны глав администраций южных районов и городов республики. В мае в правительстве РД состоялось совещание по этому вопросу. Руководство ДУМД требовало от правительства государственного распределения по линии Министерства образования РД выпускников исламских учебных заведений. Эти требования удалось пока предотвратить, на основании того, что выпускники этих неправительственных учебных заведений плохо знают арабский и не проходили педагогических дисциплин. Эти аргументы трудно признать вескими (если бы в Дагестане был серьезный контроль качества образования, то его не выдержали бы и самые почтенные местные вузы). В конце июня вновь последовали резкие протесты с юга в связи с идеологическим десантом религиозных деятелей. Особенно протестуют азербайджанцы и лезгины из числа руководства южных районов и города Дербента.

Можно быть уверенными, что возник и будет нарастать новый и серьезный конфликтогенный фактор в южном регионе Дагестана. Следует учитывать этнический аспект этой акции. Проповедники, в своем большинстве, лица аварской национальности, а «паства», которую они избрали для своих богоугодных дел, это, главным образом, лезгины.

2.    ПОЛИТИЧЕСКАЯ ХРОНИКА

В истекшем месяце следует выделить два события: съезд чеченцев-акинцев в Хасавюрте и визит Степашина в Дагестан.

2.1.       Четвертый съезд чеченцев-аккинцев в Хасавюрте

Съезд прошел в здании хасавюртовского дома культуры 19 июня 1999 года. Работу съезда освещали три телекомпании и местная пресса. Из предполагаемых 210 участников явились 187 человек. Всего в зале присутствовало около 250 человек. От Конфедерации народов Дагестана, которая в последнее время оживила свою работу усилиями кумыкского лидера Салава Алиева, были 10 человек приглашенных.

В повестке дня были поставлены следующие вопросы: 1) Отчет о проделанной Чеченским национальным советом (ЧНС) за истекший период с 1997 г., 2) Внесение изменений в Устав ЧНС и 3) Выборы нового состава ЧНС Дагестана.

Со вступительным словом выступил заместитель управляющего делами Хасавюртовской районной администрации, член ЧНС Султан Шавхалов. Состав президиума:

1. Исраил Висраилович (Басир) Дадаев – председатель ЧНС,

2. Умар Якиев – корреспондент газеты «Халкан-Аз» (Голос народа),

3. Рамазан Гамкуров – член ЧНС,

4. Салман Джабраилов – депутат хасавюртовского городского Собрания,

5. Исхак Гирбайханов – директор школы вольной борьбы,

6. Султан Джамалдинов – сотрудник комитета по делам национальностей Госдумы РФ,

7. Имам-паша Чергизбиев – член Госсовета РД,

8. Вахмурад Курчаев – депутат Народного Собрания РД,

9. Ибрагим Иславов — депутат Народного Собрания РД,

10. Ильмадин Джабраилов — депутат Народного Собрания РД,

11. Асрудин Албулатов — депутат Народного Собрания РД,

12. Салав Алиев – председатель кумыкского движения «Тенглик».

С отчетом выступил Басир Дадаев. Он заявил, что за отчетный период практически ничего не было сделано. Ни одно принятое на III съезде решение не было выполнено. Более 100 человек состава ЧНС никакой отдачи не дали. Он сказал, что отчитываться ему практически не о чем. Единственный успех – избрание одного чеченца от Бабаюртовского района в состав дагестанского парламента. Положение чеченцев-аккинцев стало хуже. Всему виной, по мнению Дадаева, отметка в паспорте о национальности «чеченец». Во всех грехах обвиняют чеченцев. Виновниками последних обстрелов территории РД называют чеченских экстремистов. По мнению руководителя ЧНС, самая большая «катастрофа» в том, что чеченцы «стали делиться»; созданы новые самостоятельные организации, в частности создан «Чеченский национальный союз» в Новолакском районе (лидер Асрудин Адильсултанов), в Хасавюрте создана «Исламская партия народного движения чеченцев междуречья Терека и Сулака имени Алимсултанова» (лидер Ислам Шаипов). Программы новых организаций принципиально отличаются друг от друга: «Все тянут в свою сторону». У чеченцев нет взаимопонимания и согласия. В Хасавюртовском районе и городе Хасавюрте не проводятся прямые выборы глав администраций, потому что власти боятся, что пройдет чеченец, которые составляют большинство населения. Еще одной заслугой ЧНС Дадаев назвал полученное из Москвы решение на прием чеченцев в правоохранительные органы.

Следующим выступил Мовлади Саипов, который возглавляет в ЧНС комитет по восстановлению «Ауховского района». Он отметил, что ни разу за отчетный период не удалось собрать ЧНС в полном составе. По его мнению, это связано с плохой процедурой избрания членов ЧНС, куда вошли люди без учета их профессиональных и деловых качеств. Он предложил уменьшить новый состав ЧНС и ввести в него людей, готовых работать с полной отдачей. Он отметил, что ему приходилось работать в условиях «двоевластия» в ЧНС: с одной стороны, председатель Дадаев с узкой группой сторонников, а с другой — остальные члены ЧНС. Он предложил включить в состав нового ЧНС ученых-алимов, других авторитетных чеченцев, в том числе, из состава депутатов Народного Собрания РД. Его речь продолжалась очень долго и была прервана в связи с требованием соблюдать регламент, хотя большинство в зале требовали добавить ему время. Затем было несколько бледных выступлений членов ЧНС, которые признали свою работу неудовлетворительной.

Оживление вызвало выступление лидера новой, образованной в Новолакском (Ауховском) районе, организации — «Чеченский национальный союз» — Аслудин Алисултанов. Он сообщил, что получил приглашение на съезд вайнахских диаспор, который должен пройти в ЧРИ 20-22 июня 1999 г. Он заявил, что хотя Дадаев обвинил его в раскольнической деятельности, он пришел с конкретной программой и рабочим проектом, который предлагает внести в итоговый документ.

Его программа состоит из пунктов общего порядка:

1. Историческое и современное состояние ауховской проблемы и пути ее решения.

2. Политический подход к разрешению ауховской проблемы.

3. Необходимость установления всеобщего порядка.

4. Осознание ауховским населением собственного права, данного Всевышним для решения своей проблемы.

5. Применение всевозможных форм международного права, исламского мировозрения для собственного волеизъявления ауховского этноса.

6. Поддержка и взаимопомощь кавказских этносов в рамках Кавказского дома.

От имени своей организации ЧНСоюз он предложил в резолюцию съезда ЧНСовета три предложения.

1. Любая общественная организация и ее органы, сформированные на съезде должны быть подконтрольны и систематически отчитываться перед всем отделением Ауховского Джамаата в лице их представителей.

2. Национальный сход Ауха – это наивысшая форма власти общества, обладающая правом закона.

3. «Согласно пункту 1–2 устава съезда мы считаем, что нет никакой необходимости в регистрации национального схода Ауха, его органов и решений. Впредь называть не съезд, а сход».

Это выступление вызвало бурную негативную реакцию зала. Все посчитали это расколом.

Далее выступил Али Алиев (лакец) от имени Конфедерации народов Дагестана. Он высказал поддержку ЧНС, но отметил, что чеченцы и лакцы вместе пострадали от репрессий 1944 года. Это вызвало недовольство зала. Что касается возвращения чеченцев Алиев объяснил это «рядом объективных и субъективных причин, в первую очередь из-за отсутствия денег. А выделенные тратятся нецелевым способом». Далее он ратовал за изменение Конституции РД.

Далее выступил лидер кумыков Салав Алиев. Он заявил, что их движение «Тенглик» «зашло в тупик и потеряло свою сущность и предназначение». Он призвал к консолидации всех народов Дагестана и поддержал, одновременно, чеченцев-акинцев в их стремлении к полной политической и экономической реабилитации.

Заметным было выступление лидера новой партии («Исламская партия народного движения чеченцев междуречья Терека и Сулака имени Алимсултанова») Ислама Шаипова. Название говорит о многом – речь идет о пространстве междуречья Терека и Сулака, на которое претендует Чечня. Прежде всего он выступил с резкими нападками на Салава Алиева, демонтративно показав съезду выдержку из раннего выступления последнего, где чеченцы объявлялись «не коренными жителями Дагестана». Демонстративно передав ксерокопию этой статьи в президиум Салаву Алиеву, он его оскорбил. Алиев в перерыве покинул съезд. Шаипов упрекнул организаторов съезда, что они не пригласили представителей ЧРИ. Он предложил внести в резолюцию следующие предложения:

1. Утвердить предлагаемую программу по выполнению законов РСФСР 1957 и 1991 года.

2. Довести до руководства Дагестана, что программа не выполнена. ни по одному пункту.

3. Потребовать от руководства реализации программы реабилитации.

4. Потребовать от правительства РД приостановить переселение и раздачу земель в междуречье Терека и Сулака.

Выступление Шаипова вызвала усмешки в зале. Один из выступавших выразил возмущение, что Шаипов совершает поездки в ЧРИ от имени ЧНС и «дискредитирует его своей некомпетентностью, безграмотностью и хамством». К этому времени Ислам Шаипов уже покинул зал и не слышал обвинений в свой адрес.

По второму пункту выступил Султан Шавхалов, открывавший съезд. Он предложил внести изменения и поправки в Устав ЧНС, доработать его и утвердить на первом же заседании ЧНС с последующим утверждением их в Минюсте РД.

По третьему вопросу (выборы) после долгих споров было принято решение избрать ЧНС в количестве 35 человек. В ЧНС вошли новые депутаты Народного Собрания РД. Приняли решение, что новый Совет изберет из своего числа Рабочий Президиум из 5 человек, который будет осуществлять коллегиальное руководство всем ЧНС. Должность председателя ЧНС была упразднена. В новый состав не вошел Юсуп Дадаев – бывший лидер движения аккинцев, что вызвало возмущение части съезда. Многие посчитали, что новая форма не дееспособна решать проблемы, в отличие от старого. Произошел раскол.

Анализ информации об этом съезде позволяет сделать вывод, что организация чеченцев-аккинцев утрачивает свою действенность и радикализм. По всей видимости, это связано с тем, что характер отношений Дагестана с Чечней в последний период ставит лидеров дагестанских чеченцев перед проблемой политического выбора: оставаться «пятой колонной» Чечни в Дагестане или избрать самостоятельную — то есть в некотором роде нейтральную — позицию. Обе эти тенденции уже отчетливо себя проявили и раскалывают движение чеченцев-аккинцев.

Во-первых, помимо известного «Чеченского национального совета» (ЧНС) возникли, по меньшей мере, две самостоятельные организации: «Чеченский национальный союз» (по всей видимости, совпадение аббревиатур призвана подменить старую организацию новой), образованный в Новолакском районе во главе с неким Асрудином Адильсултановым, и «Исламская партия народного движения чеченцев междуречья Терека и Сулака имени Алимсултанова», созданной в Хасавюрте неким Исламом Шаиповым. Мы говорим «неким», ибо ранее они абсолютно ничем не были известны. Это люди не из элиты, это какие-то новые персонажи, и непонятно, кто же именно за ними стоит. Тем не менее ясно, что эти организации опираются на чеченский «материк». «Исламская партия…» уже своим названием демонстрирует территориальные претензии чеченцев на обширный регион Дагестана от границы с Чечней до Каспийского моря по всему междуречью Терека и Сулака.

Во-вторых, к руководству основной организации чеченцев-аккинцев – ЧНС – пришли умеренные лидеры, не желающие стоять на радикальных позициях Басира Дадаева. Понимая, что Чечня разваливается на сегменты (скорее всего, родоплеменные), они решили играть самостоятельную роль в рамках Республики Дагестан. В итоге ЧНС утратил единоличного лидера (Басир Дадаев не избран руководителем ЧНС). Теперь эта организация будет управляться не единоличным лидером, а «коллегиально», и к руководству пришли «новые» чеченцы, а именно, избранные от чеченцев-аккинцев депутаты Народного Собрания (парламента) РД. Это Вахмурад Курчаев, Ибрагим Иславов, Ильмадин Джабраилов и Асрудин Албулатов. Не последнюю роль в таком выборе стратегии, по всей видимости, сыграло то обстоятельство, что в случае серьезного оборота дел между Дагестаном и Чечней чеченцы-аккинцы могут оказаться между молотом и наковальней. Такая перспектива не может устраивать «новых аккинцев», которым удалось добиться высокого официального статуса в Дагестане.

2.2.       Визит премьер министра С.Степашина в Дагестан

Визит премьер-министра (25 июня 1999 года) прессой оценивается высоко. Редактор «Нового дела» пишет, что «впервые для Дагестана такой визит. Хоть считай с дореволюционных времен, начиная с Петра Первого и Кончая Александром Третьим, хоть с в советский период – от Иосифа Сталина до Виктора Черномырдина и Сергея Кириенко. Те приезжали только со свитой, а Сергей Степашин – с коллегами по работе» [[3]].

На вопрос дагестанского журналиста, не суеверен ли он, поскольку вскоре после приезда в Дагестан были сняты прежние премьеры – Черномырдин и Кириенко, нынешний премьер ответил: они до того не бывали в Дагестане, а я здесь не первый раз, и всегда после этого рос в должности.

Степашин назвал свой визит в Дагестан «историческим» и «экспериментальным», потому что впервые заседание Правительства РФ проводилось не в Москве.

На выездном совещании премьер-министра с республиканским руководством были приняты некоторые важные решения. Их перечень и характер достаточно полно отражает проблемы и приоритеты их разрешения, на которых сходятся руководители федерального центра и республики. Так, было принято решение о целесообразности создания на территории Дагестана «Особой экономической зоны». Это решение обусловливается необходимостью общего расширения финансового и товарных рынков в Дагестане, активизации внешнеэкономической деятельности, создания крупнейшего на Юге России транспортного узла, привлечения инвестиций в нефтегазовый комплекс республики, восстановления потенциала оборонных предприятий на территории Дагестана. Соответствующим министерствам и ведомствам поручено в двухмесячный срок разработать и внести проект федерального закона об особой экономической зоне на территории РД.

Отдельное внимание было уделено вопросам рационального использования и охраны водных ресурсов бассейна Каспийского моря, а именно: (1) использование биоресурсов, (2) защитным мероприятиям на побережье моря, (3) выработке Соглашений с соседними прикаспийскими странами о мореплавании на каспийском море.

Принято решение подготовить (в двухмесячный срок) предложения по разработке энергоресурсов Каспия. Особое внимание при этом было уделено освоению нефтегазового месторождения «Дмитровское», интенсификации приграничной торговли с прикаспийскими государствами. Так, соответствующим министерствам и ведомствам поручено (в двухмесячный срок) подготовить предложения по увеличению грузопотоков через Дагестан в рамках транспортных коридоров Север – Юг и Восток – Запад. Имеется в виду обеспечение режима наибольшего благоприятствования с помощью тарифной политики между видами транспорта.

Принято решение пролонгировать гарантии Правительства России на привлечение иностранных кредиторов на сумму 300 млн. долларов США под приоритетные программы на территории Дагестана, а именно: завершение реконструкции Махачалинского международного морского торгового порта, Махачкалинского аэропорта, строящегося недалеко от Махачкалы крупного предприятия по переработке шерсти и кожевенного сырья, расширения продукции химической и стекольной промышленности.

Было уделено внимание также завершению основных мероприятий, снимающих последствия «закупорки» основных коммуникаций республики со страной вследствие «чеченского фактора». Будут приняты меры по быстрейшему завершению строительства транспортной перемычки на участке Бабаюрт – Кизляр и введение ее в эксплуатацию в 2000 году, перемычки между магистральными газопроводами Макат – Северный Кавказ и Моздок – Кази-Магомед к 2002 году.

Разумеется, много внимания было уделено мерам по погашению разного рода задолженностей федерального бюджета республики.