|
| Новое на сайте |
Дамир Фаритов,
Александр филиппов
САРАТОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
“День действий” 27 марта
и его социально-политический контекст
К началу периода перестройки Саратовская область являла собой пример весьма благополучного в социальном отношении региона. Она во многом являлась самодостаточной и самообеспечивающейся. В крупных промышленных центрах области — Саратове, Энгельсе, Балакове, Вольске, Балашове, уровень жизни и обеспеченности населения был достаточно высок и нам неизвестны случаи сколько-нибудь массового выражения недовольства в предперестроечные и первые перестроечные годы. В отношении сельского хозяйства региона отчетливо делился на благополучное волжское Правобережье и Заволжье с его засушливым климатом, систематическими неурожаями и поливным земледелием, создавшим почву для формирования своего рода "мелиоративной империи", во многом независимой от местных властей.
В Саратове и его заволжском городе-спутнике Энгельсе основу промышленного комплекса составляли крупные предприятия ВПК, во многом независимые от местных условий и предоставляющие своим работникам дополнительные социальные возможности. Так, практически все эти предприятия обладали собственным жилым фондом с соответствующими коммунальными инфраструктурами, подсобными хозяйствами, системами распределения. Пригородные хозяйства, сконцентрированные вокруг Саратова и особенно Энгельса, интенсивно работали на обеспечение этой городской агломерации овощами, продукцией птицеводства и животноводства. Несмотря на то, что к 1985 году их активность стала несколько выдыхаться, Саратов все еще был обеспечен упомянутой продукцией заметно лучше, чем большинство соседних областных центров.
Что касается "второго центра" области — города Балакова, то специфика размещенных в нем предприятий создавала здесь вовсе особые условия. Основу экономики Балакова традиционно составляли химия и энергетика — помимо химического производства и ГЭС в начале 80-х годов здесь начали возводить атомную электростанцию. Превращаясь, таким образом, в объект союзного значения, Балаково частично выпадал из общей структуры области, а значительный слой его населения был, по существу, элитной группой и имел возможность пользоваться специальными системами обеспечения, что резко поднимало здесь уровень основных социальных стандартов.
Подробной информации о происходившем в тот период в районных центрах области и сельской местности мы не располагаем, но уровень жизни здесь сколько-нибудь значительно не отличался от среднего для СССР.
Если говорить о факторах, наиболее существенно влиявших на ситуацию в 1990-е годы, то главнейшим из них стал, несомненно, тот, что на протяжении длительного времени служил стабилизирующим. Изобилие в городе крупных заводов ВПК, ранее процветавших и обеспечивавших свои работникам стабильное существование, обернулось с течением времени как против этих работников, так и против региона в целом. Превратившись из крупных, практически не зависящих от спроса производителей и стабильных в финансовом отношении структур в хронических должников, они оказались не просто неспособными поддерживать прежний уровень жизни своего персонала, но во многих случаях встали на грань банкротства. Сказалась и неспособность (а отчасти, возможно, и нежелание) их руководства приспособиться к новым условиям. При этом им не помогло и то обстоятельство, что многие из них и в прежние времена производили "мирную" продукцию, пользовавшуюся высоким спросом (холодильники, магнитофоны, электронные часы, видеомагнитофоны, СВЧ-печи и др.), а также некоторые небезуспешные на первом этапе попытки проведения конверсии. Производственные мощности, задействованные в процессе "мирного" производства, в большинстве случаев были на общем фоне довольно малозначительными, а спрос на производимую ими продукцию значительно снизился с прорывом на внутрироссийский рынок зарубежных аналогов, отличающихся более высокими потребительскими качествами. Случаи экономического успеха были единичными, а с годами исчезли вовсе. Ситуация еще усугубилась в связи с тем, что в Саратове, в отличие от Балакова с его объектами энергетического комплекса, не было крупного "центрального" предприятия, доминирующего в местной экономике и способного сохранить внутреннее благополучие даже в нынешних условиях, а там более — способного позитивно воздействовать на экономику области (подобного, например, самарскому ВАЗу). Балаково же с его ГЭС и АЭС работало исключительно "на себя", почти никак не воздействуя на общую ситуацию в области.
На роль некого экономического "центра" в Саратове могли бы претендовать авиазавод (САЗ), электроагрегатное производственное объединение (СЭПО) или нефтеперерабатывающий завод, однако первые два (находившиеся изначально в привилегированных условиях в связи с тем, что акционирование их прошло значительно раньше, чем в среднем по стране и было произведено в соответствии со специальными президентскими указами), в начале достигнув некоторого успеха с выходом своей продукции на международный рынок, довольно быстро столкнулись с конкуренцией, быстро сбившей спрос на их продукцию, а возможности НПЗ оказались попросту недостаточными.
Коллапс ВПК породил огромный скрытый потенциал безработицы. Начиная с 1993 года все более частыми стали "неоплачиваемые отпуска", переходы на неполный рабочий день и рабочую неделю, задержки платежей. Начиная с 1995 года в области появилось и еще одно проявление общего кризиса — предприятия начали расплачиваться за долги принадлежащими им зданиями и строениями, уступая право собственности государству. Однако получаемые налоговые освобождения не облегчили ситуацию. Начиная со второй половины 1996 года кризис неплатежей принял обвальные формы. Выплаты заработной платы стали эпизодическим явлением как для государственных служащих, так и для работников акционировавшихся предприятий.
Однако едва ли можно говорить о таком же обвале социального протеста. Значительная прослойка населения предпочла тратить силы не на организацию акций социального протеста (достаточно малопродуктивных в современных условиях), а на приспособление к новой обстановке. Основной формой приспособления стало включение в принявший в регионе гипертрофированные формы механизм розничной торговли[1]. Сейчас уже можно уверенно говорить о том, что возможность включения в торговую деятельность стала в Саратове и основных городах области мощнейшим фактором, с одной стороны позволяющим довольно значительной части населения выжить, а с другой — несколько снижающим уровень социальной напряженности. При этом торговля как бы претерпела процесс некоторой "инфляции" — из прибыльного занятия для немногих она превратилась, по существу, в малопродуктивную деятельность, которой может заниматься едва ли не каждый. Реальное отсутствие других альтернатив заставляет людей, раз включившихся в этот процесс, работать в нем, несмотря на огромный уровень конкуренции и заработки, едва ли превышающие зарплату госслужащих и работников заводов, которые ее еще время от времени получают.
Более или менее нормального статистического отчета по социально-экономическому развитию области, ранее появлявшегося в газетах в феврале каждого года, на сей раз опубликовано не было. В печати мелькают лишь разрозненные цифры, поданные так, что, не располагая специальными навыками работы со статистической информацией, их нельзя просто сопоставить с публикациями прежних лет. Сам по себе этот факт дает основания полагать, что итоги 1996 года таковы, что для руководства края лучше их не обнародовать. Эту гипотезу подтверждают сведения о социально-экономическом развитии областного центра, являющиеся более доступными, и некоторые из оглашенных накануне 27 марта сведений по области.
Как явствует из справки, подготовленной администрацией Саратова для депутатов городской думы и дающей оценку основных показателей социально-экономического развития города 1996 году, в сфере капитального строительства Саратова продолжается общий спад. В 1996 году в городе Саратове действовало 160 крупных и средних предприятий, состоящих на самостоятельном балансе. Объем промышленного производства в действующих ценах составил в завершившемся году 3408,6 млрд. рублей и снизился по сравнению с 1995 годом на 30,4%. Значительное снижение промышленного производства сложилось в химической и нефтехимической отрасли — на 70% (АООТ “Нитрон" — на 70%, ТОО “Саруглеродволокно и ПАН" — 56%, АОЗТ “Лакокраска" — 57%); в топливной — на 49% (АООТ “Крекинг" — 56% НГП “Энком" — 42%); на предприятиях легкой промышленности — на 45% (швейные фабрики АООТ “Волжанка" — 40-92%, АООТ “Экспериментальное обувное предприятие" — 68% и др.); на предприятиях машиностроения и металлообработки — на 20% (фирма "Газавтоматика" — 32%, Завод тяжелых зуборезных станков — 28%, Завод зубострогальных станков — 32%, АООТ “Энергомаш" — 23%, фирма "Сейсмоаппарат" — 52%, АООТ “Микрошлифт” — 27%, Электротехнический завод — 21%).
Что касается процесса конверсии, то удельный вес гражданской продукции в общем объеме производства на предприятиях оборонного комплекса в 1996 году составил 65%. Роста этого показателя эксперты мэрии не ожидают.
К концу 1996 года производство товаров народного потребления упало на 11% по отношению к 1995 г. (а по товарам легкой промышленности — и на 29%). При этом происходит сокращение производства всех видов швейных и трикотажных изделий, обуви и другой аналогичной продукции как взрослого так и детского ассортимента, сложной бытовой техники (холодильников, морозильников, телевизоров, магнитофонов, печей СВЧ и др.).
В то же время общий объем розничного товарообмена по имеющимся в Саратове официально учтенным предприятиям розничной торговли и общественного питания в 1996 году составил 3.010 млрд. руб., что в сопоставимых ценах на 2% выше уровня 1995 года. В фактических же ценах отмечается рост в 2,1 раза. В 1997 году, по мнению мэрии, розничный товарооборот при оценке в сопоставимых ценах увеличится еще на 5% и составит 3.760 млрд. руб.
Денежный объем платных услуг по официальному кругу предприятий в 1996 году мэрия оценивает в 357,8 млрд. руб. По сравнению с 1995 годом в сопоставимых ценах это означает снижение на 24%.
Среднесписочная численность работников, занятых в экономике города Саратова в 1996 году снизилась и составила 383 105 человек, что на 15 809 человек или на 4% ниже уровня предыдущего года. При этом в сфере материального производства снижение числа работающих достигло 23 235 человек или 7,8%, но в непроизводственной сфере наблюдался некоторый рост — здесь работающих стало на 7426 человек или на 7,5% больше.
По тем же официальным данным, величина фонда оплаты труда работников, занятых в экономике Саратова, достигает 2425,5 млрд. руб., что в 1,6 раза больше, чем в 1995 году. Среднемесячная заработная плата работников, занятых в экономике города, достигла в 1996 г. 527,6 млрд. руб., что в 1,7 раза выше уровня 1995 года. Оценки, данные мэрией для среднемесячной зарплаты, выглядят следующим образом: в 1996 году в производственной сфере зафиксирован ее рост по сравнению с 1995 годом в 1,7 раза — до 549,6 тыс. руб.; в непроизводственной сфере среднемесячная заработная плата несколько ниже — в 1996 году она составила 470,7 тыс. руб., что в 1,6 раза выше уровня 1995 года.
По данным, распространенным областным правительством, к концу 1996 года долги по зарплате возросли с начала того же года в 1,9 раза и достигли на предприятиях министерства промышленности более 190 млрд. руб. Задержки по срокам выплаты составляли в среднем в нефтехимии — 2 месяца, в машиностроении — 3 месяца, в легкой промышленности — 1,5 месяца, а на предприятиях ВПК до 8 месяцев. Более поздних данных за последнее время не оглашалось, но есть все основания предполагать, что величина задолженности еще увеличилась.
Из других данных, оглашенных областным министерством экономики и инвестиционной политики, явствует, что несмотря на отдельные успехи, положение в областной экономике остается тяжелым. Особенно плохо обстоит дело в ВПК, предприятия которого задолжали к концу февраля 276 млрд. руб. в бюджет и 63 млрд. руб. по зарплате. При прожиточном минимуме в 340,5 тыс. руб. (235 из которых уходит на питание) и минимальном потребительском бюджете в 698 тыс., средняя зарплата в области равна 560 тыс. руб. Официально признанное число незанятых достигает 137 тыс. человек. В этом году принята программа экономического развития области, предусматривающая сокращение числа неэффективных производств. Только по прогнозам, которые органы местной власти оглашают для местных СМИ, в этой связи в службу занятости по вопросам трудоустройства обратятся еще от 76 до 82 тыс. человек. Для смягчения возможного кризиса разрабатывается адресная программа социальной поддержки.
По данным областного статуправления, в январе-феврале 1997 года промышленные предприятия Саратовской области произвели продукции на 2.616,2 млрд. руб. Эта цифра на 1,2% превысила прошлогодние показатели. Одновременно отмечен спад в производстве потребительских товаров — на 5,3%. Главной причиной этого стало уменьшение выпуска непродовольственной продукции на 30,9%. Снизились объемы производства холодильников и морозильников, стиральных машин, телевизоров, обоев, люстр. На 75% сократился выпуск трикотажных изделий, на 27% — обуви, на 21% — шелковых тканей.
Производство продуктов питания (без учета алкоголя) выросло на 9%, хотя по основным их видам — хлебу и хлебобулочным изделиям, мясу и колбасам, цельномолочной и нежирной молочной продукции — также отмечен спад в среднем от 13 до 40%.
Что касается положения с выплатой пенсий и пособий, то, по данным областного пенсионного фонда на конец марта, наша область — один из 56 регионов, неспособных собственными средствами обеспечить выплату пенсий. В области 711 тыс. пенсионеров. На момент получения этой информации задержка выплаты пенсий составляла в среднем 17 дней, при этом 14 районов области выплачивали долги за февраль и 3 дня марта, 14 районов — только за январь и 13 — за первую треть января. Среди крупнейших неплательщиков в пенсионный фонд — АО “Нитрон", предприятия энергетического и газового комплексов, а также предприятия, относящиеся к Юго-восточной железной дороге.
Для решения проблемы задолженности по пенсиям в нескольких районах области в экспериментальном порядке вводится использование формы "натурального погашения" — продуктами через специальные магазины. Насколько известно, популярностью эти эксперименты не пользуются.
Саратовская область никогда не отличалась высокой активностью населения. С начала Перестройки и вплоть до 1990 года здесь не отмечалось массовых организованных акций, если не считать единственного предвыборного митинга в феврале 1989 года. Население реально не было заинтересовано в проведении таких акций, а власти весьма жестко реагировали на любые попытки организовать "массовые мероприятия" — будь то забастовка или демонстрация (не считая, разумеется, ноябрьских и первомайских шествий). Опыт единственного митинга 1989 года лишь подтвердил это — население проявило довольно низкий и весьма испуганный интерес к происходившему, наиболее активные участники акции либо были задержаны на месте, либо в дальнейшем подвергались административному преследованию вплоть до непродолжительного заключения. Все это происходило на фоне заметно более высокой активности населения в прилегающих регионах, прежде всего — Волгоградской и Самарской областей. В среде политических "неформалов" того времени весьма традиционным стало именование Саратова "заповедником Застоя".
Внезапный слом ситуации произошел в феврале 1990 года. Серия крупномасштабных и долгое время остававшихся непревзойденными по численности и накалу страстей митингов 11, 18 и 25 февраля почти сразу получила название "саратовской Февральской революции". Однако митинги эти, вновь проводившиеся как предвыборные и организованные первоначально "демократами" из Клуба-семинара кандидатов в депутаты, ставили перед собой чисто политические цели и экономические требования на них либо вовсе не выдвигались, либо носили откровенно второстепенный характер. Впрочем, на них впервые была высказана вслух идея проведения в городе забастовок и переноса политической борьбы "в трудовые коллективы". Однако ни тогда, ни позже (когда схожие идеи начали высказывать коммунисты) политическим структурам города не удалось провести ни одной действительно серьезной забастовки с политическими требованиями. Более того, ни одна известная авторам экономическая акция протеста также не была организована ни "демократами", ни коммунистами — в лучшем для себя случае, они вступали в сотрудничество с оргкомитетами на более поздних этапах, в худшем — просто изгонялись, поскольку организаторы и участники таких акций, как правило, откровенно боялись скомпрометировать себя "политикой" и не испытывали к занимающимся ей никакого доверия.
Отметим, что после митинга 11 февраля, из-за жесткого противодействия властей переросшего в многотысячную демонстрацию в центре города (милицией был блокирован доступ на объявлявшуюся “демократами” как место митинга площадь Революции), обком КПСС 18 и 25 февраля организовал контрмитинги, на которых из сельских районов автобусами подвозили участников. При этом митинги и контрмитинги проводились на одной и той же площади Революции. И если на митингах “демократов” требовали отставки обкома, то на контрмитингах — принятия мер против “смутьянов” и “горлопанов”. Отметим, что ряд ораторов на организованных обкомах акциях воспользовались случаем для предъявления социально-экономических требований (газификации сел, строительства объектов соцкультбыта, асфальтированных дорог, открытия автобусных маршрутов).
В связи с митингами весной 1990 года в Саратове имела место первая политическая голодовка, объявленная активистами образовавшегося после первого митинга радикально-демократического “Комитета 11 февраля”. Акция осталась проигнорированной обкомом КПСС и подконтрольными ему СМИ; других же в регионе не было и голодовка, не получив общественного резонанса, завершилась без успеха.
Серия акций протеста, постепенно угасая, длилась до 1 мая, когда статус-кво был внезапно восстановлен — попытка проведения “альтернативной первомайской демонстрации" была пресечена посредством разгона колонны. При этом демонстранты, в том числе только что избранные депутаты Советов, были избиты. Это не ликвидировало митинговую активность, но резко снизило число участников.
Как ни странно, но своего рода "стабилизатором" стал и появившийся на главной площади города постоянный пикет, получивший название "Палатка свободы", который был организован дээсовцем Евгением Корольковым. Поводом к созданию "палатки" стала голодовка фермера Трофимова, протест которого носил неполитический характер — фермер требовал прекратить покушения со стороны местных властей на полученную им землю. Акция длилась около двадцати дней и завершилась победой Трофимова. Однако палатка, в которой он провел большую часть этого времени, осталась на месте — в ней, среди разнообразных лозунгов и другой наглядной агитации, практически круглосуточно находились представители наиболее радикальной части местных "демократов". Ими же на площади рядом с палаткой был заложен камень с табличкой: “Здесь будет памятник жертвам политических репрессий”.
В начале весны 1991 года палатка была заменена на металлический киоск, в котором продавалась оппозиционная пресса, появилась "доска гласности". Сам факт существования возможности прийти к "палатке", пообщаться с единомышленниками и даже помитинговать по существу превратил пикет в предохранительный клапан, снижающий вероятность новых массовых выступлений (такие выступления во многом возникают по причинам психологического характера, пикет же превратился во вполне функциональный инструмент психотерапии).
Все сказанное выше не означает, что в период 1985-1990 годов в городе совершенно отсутствовали акции протеста с экономическими требованиями. Существовал традиционный канал — профсоюзные собрания, особенно отчетно-выборные или посвященные перезаключению коллективных договоров. На таких собраниях “работяги” ругали начальство и добивались справедливости в распределении квартир, путевок и т.д. В годы перестройки активность и конфликтность таких собраний резко выросла, стало привычным делом выдвижение на них ультимативных требований к начальству. Порой, добиваясь своего, “протестанты” применяли дополнительные меры давления — например, отказывались разойтись, угрожали голодовкой и т.д.
Проводились акции и иного рода, но они были редки и носили, как правило, стихийный или полустихийный характер. Осуществлялись они, обычно, по следующей схеме: после продолжительной задержки зарплаты — что еще было крайне редким явлением — в курилках начинаются недовольные разговоры, в ходе которых постепенно складывается мнение, что работу надо прекращать до тех пор, пока зарплату не выплатят; в один из дней очередная смена отказывается выходить на рабочие места или приступать к работе и скапливается вокруг управления, либо просто ожидает реакции начальства; начинается переполох и зарплату быстро привозят и раздают — если не полностью, то частично. Или же из-за перебоев в материально-техническом снабжении какое-то производство простаивает — и соответственно заработки рабочих падают. Начинаются разговоры в курилках, где собираются большими группами — делать-то нечего, и наконец толпа идет разбираться к заводоуправлению. Начинается брань с начальством. Поскольку производство все равно стоит, “работяги” могут выражать свой протест и день, и два. Наконец меры принимаются, комплектующие подвозят, работа возобновляется. Еще более выразительны такие же сцены на стройках, где несколько дней нет цемента, или бетона, или кирпича — в этом случае строители могут отправиться выяснять отношения с начальством со стройплощадки (в соответствующем облачении) в управление или даже трест, находящиеся довольно далеко, и “бузить” там. Могут заявить, что не уйдут, пока на стройплощадку не завезут материалы, держать начальственный кабинет в осаде и т.п.
Все такие события проходили, как правило, совершенно незамеченными и либо вообще не становились достоянием гласности, либо становились, но уже после своего завершения. Исключение представляет собой забастовка работников электротранспорта летом 1990 года, организованная по всем тогдашним правилам, с предварительным оповещением, и длившаяся один вечер. Она не могла пройти незамеченной, поскольку в ее ходе перестали функционировать несколько трамвайных и троллейбусных маршрутов, проходивших через центр города.
Первая акция этого периода, которую ее организаторы сами определяли как "забастовку", состоялась, по всей видимости, в августе 1990 года на одной из саратовских станций техобслуживания как итог конфликта между руководством станции и ее профсоюзным лидером — последнего попытались уволить из-за создаваемого им "беспокойства" и столкнулись с противодействием коллектива. Насколько известно, акция закончилась успехом.
В августе 1991 года у “палатки” состоялся первый из стихийных митингов протеста против ГКЧП. Это было днем 19 августа. Собравшихся было не более полутораста человек. Вечером 19 августа состоялся второй митинг, на этот раз у здания института ВНИПИинформБУТЭК, в котором состоялось заседание КС областной “ДемРоссии”. Здесь было, по оценкам, до двухсот человек. Акция была также стихийной — без какого-либо предварительного оповещения, начавшись, когда после заседания КС его члены вышли к собравшимися на улице активистам демдвижения, проходила уже в темноте.
20 августа на главной площади состоялся митинг протеста с числом участников до тысячи человек (самооценка), организованный демократическими депутатами горсовета. На нем с яркой речью против путчистов выступил председатель горсовета В.Г.Головачев.
25 августа на той же площади состоялся “митинг победы”, организованный ДПР. По численности участников он уступал только митингу 11 февраля 1990 года — собралось до пяти тысяч человек. Звучали речи победителей. Член ДС Денис Дельцов призвал демонтировать стоящий на площади памятник В.И.Ленину (что не встретило поддержки), а завершив выступление, схватил заготовленные соратниками кисть и ведро краски и, с помощью тех же соратников забравшись на постамент, покрыл его антикоммунистическими надписями. Надписи незамедлительно принялись стирать присутствовавшие на площади пожилые люди. Между ними и дээсовцами чуть не началась потасовка, и вмешавшаяся милиция довольно долго разводила их в стороны. Этот митинг стал последним демократическим массовым мероприятием, собравшим более двух-трех сотен человек.
На грани политики и экономики находилась проведенная на рубеже октября-ноября голодовка студентов бывшей Высшей партийной школы, после августовских событий закрытой. Группа студентов, проникнув в здание ВПШ и сняв печати с дверей, заняла ряд помещений и объявила бессрочную голодовку в защиту своего права на образование. Они требовали дать им возможность завершить начатое обучение, для чего следовало восстановить ВПШ, но в качестве не партийного, а государственного вуза. Акция явно режиссировалась преподавателями ВПШ, постоянно находившимися рядом с голодающими. Как стало ясно апостериори, выбор времени для мероприятия не был случаен — именно в это время в Центре рассматривался вопрос о бывших учебных и научных учреждениях КПСС, и голодовка служила инструментом давления не столько на саратовское, сколько на российское руководство. С протестующими вели переговоры (безуспешные) депутаты городского и областного Советов. Акция была прекращена после того, как депутат горсовета демократ В.Горбачев объявил голодовку протеста против захвата национализированного здания.
Наконец, стоит упомянуть массовую акцию, организованную СДПР в январе 1992 года в поддержку либерализации цен. Однако ораторы, одобрявшие “начало реальных рыночных реформ”, оказались не поддержаны аудиторией. В стоящих на трибуне полетели снежки, и митинг почти мгновенно завершился.
Эстафета организации массовых политических акций перешла к левой и патриотической оппозиции. Первый митинг под красными знаменами состоялся 23 февраля 1992 года, затем мероприятия в дни праздников советского периода (1 и 9 мая, 7 ноября, 23 февраля) стали традиционными. В этом ряду в 1992 году выделялся “антиваучерный” митинг 1 октября, организованный Объединенным фронтом патриотических сил (ОФПС). Ораторы квалифицировали приватизацию как "гнусный обман" и "продажу народа империалистам". Секретарем Заводского райкома РКРП Рябовым была зачитана вслух подробная инструкция, как надо бороться с приватизацией, подготовленная, по его словам, "двумя настоящими коммунистами — кандидатами наук". По инструкции, ваучеры следует получать, но никуда не вкладывать; на предприятиях (колхозах, совхозах, учреждениях) создавать советы или комитеты рабочих (крестьян, служащих, специалистов), регистрировать их как общественные организации и сопротивляться изменению формы собственности предприятия (колхоза, совхоза, учреждения) доступными средствами, вплоть до забастовки; ваучеры работников предприятия (колхоза, совхоза, учреждения) регистрировать в названном совете или комитете. Акция, собравшая около трехсот человек (примерно четверть составляли молодые люди), проходила на фоне лозунга "Ваучер — путевка нашему поколению в Могилевскую губернию".
Следующий всплеск массовой политической активности произошел в связи с телеобращением Б.Ельцина о введении им особого порядка управления страной в марте 1993 года. 28 марта коммунисты объединенными силами КПРФ, РКРП и ВКПБ провели пикетирование органов представительной и законодательной власти (районных, городских и областных), а на главной площади состоялись одновременно три митинга: организованный “ДемРоссией” в поддержку президента (собралось до трех тысяч человек) и два в поддержку ВС РФ — коммунистов (более двух тысяч участников) и патриотов, объединившихся в Комитет защиты конституционного строя (несколько сот человек). Демократы митинговали под триколорами, коммунисты под красными знаменами, патриоты — под черно-желтыми. При примерном численном равенстве сторонников и противников Ельцина на стороне демократов было подавляющее акустическое преимущество — радиоавтобус против двух мегафонов.
Массовая активность в связи с событиями 21 сентября — 4 октября 1993 года была гораздо ниже. Сторонники ВС образовали нечто вроде постоянно действующего пикета на главной площади; 4 октября здесь состоялся небольшой (до трехсот человек) стихийный митинг, затем переместившийся в конференц-зал горсовета. Сторонники президента провели 4 октября митинг на охраняемой территории Саратовского телерадиоцентра (по заранее составленным спискам милицией были пропущены до ста пятидесяти человек).
В январе 1994 года состоялся митинг в поддержку газеты “Саратов”, выход которой был прерван с 30 декабря 1993 года. Редакция газеты, учрежденной в 1990 году горсоветом, после роспуска последнего хотела стать просто “городской газетой”, однако городская администрация (по тогдашним указам президента — “наследница” Совета во всех правах) не желала отпустить издание “на волю”. Издательство “Слово” сначала отказалось печатать очередные номера, а затем заблокировало сотрудникам доступ в редакционные помещения (находящиеся в здании издательства). На митинге журналисты излагали свое видение конфликта, читатели и подписчики требовали возобновления издания своей газеты (и отставки мэра города). Однако выходить газета стала только в конце января как издание администрации — и с новым редактором.
1991 год оказался резко контрастирующим с предшествующими не из-за политических акций, а благодаря грандиозной вспышке экономической и весьма своеобразной протестной активности. В самом начале августа 1991 года в Саратове произошел первый "сахарный бунт". Возник он в очереди получателей сахара по талонам на вторые сутки ожидания завоза этого продукта в один из центральных гастрономов города, расположенный на проспекте Ленина (ныне — ул.Московская). После того, как стало ясно, что и на вторые сутки сахар давать, скорее всего, не начнут, очередь просто развернулась поперек проспекта и перекрыла движение транспорта, в том числе — автобусных и троллейбусных маршрутов. Через несколько часов прибывшие представители горисполкома умиротворили очередь, сообщив о немедленном завозе сахара в магазин. После этого подобные бунты — как правило, "сахарные" и "водочные" стали принимать все более массовый характер, став к концу года одним из обычных элементов повседневной жизни. Убедившись в эффективности этого механизма удовлетворения собственных нужд, население стало прибегать к данной форме протеста постоянно. Иногда в один день происходило несколько подобных акций в разных частях города. Кажется, крупнейшая имела место в конце ноября 1991 года в саратовском районе СХИ, где после нескольких дней ожидания сахара (в очереди стояли по ночам, греясь у костров) население перекрыла одну из крупнейших магистралей города, прекратив даже движение трамваев и возведя поперек улицы нечто вроде легкой баррикады. Поскольку власти попытались проявить твердость и не поддаваться на шантаж, блокада дороги, несмотря на попытки милиции мирно уговорить "протестантов" разойтись, сохранялась всю ночь и закончилась лишь утром, после все-таки состоявшегося завоза сахара. Выдающимся в смысле множественности “бунтов” стал день 31 декабря 1991 года, когда очереди совершающих последнюю попытку купить что-нибудь к празднику по всему Саратову стали выстраиваться не вдоль улиц, а поперек.
В 1992 году эти акции стали делаться все более редкими. Некоторая вспышка наблюдалась осенью — после отмены талонной системы в Саратове обнаружилось огромное количество людей, так и не успевших получить весь причитающийся сахар. Этим людям областной совет гарантировал возмещение долга, организовав специальные сахарные закупки. Судьба закупленного тогда сахара так и осталась до конца не выясненной, несмотря на проведенное затем депутатами расследование — по всей видимости, имела место грандиозная афера, имена организаторов которой так никогда и не были названы официально. Однако недовольное население вновь принялось "бунтовать" — все менее успешно. Поскольку экономическая ситуация изменилась, число участников "бунтов" неуклонно снижалось, а действия оставшихся становились все менее решительными, этот метод стал делаться все менее результативным и постепенно полностью изжил себя.
В ноябре 1991 года в Саратове состоялась первая и одновременно с этим крупнейшая акция протеста студентов. Ее готовили студенческие профкомы, однако ход мероприятия вышел из-под их контроля. Прекратив занятия (забастовка, как и планировалось) студенты политехнического и медицинского институтов направились маршем к облсовету, парализовав движение по ряду оживленных улиц (демонстрация в планы не входила). У входа в облсовет возник стихийный митинг. Требования студентов (все чисто экономические) обсуждались малым облсоветом, основное из них — выдача компенсации на удорожание продуктов не талонами на питание в вузовских столовых, где к тому времени есть было просто нечего, а деньгами — было удовлетворено.
Забастовки в этот период продолжали оставаться редкостью и проводились, как правило, чисто символически, в рамках всероссийских профсоюзных акций протеста. Наиболее реальной была однодневная забастовка 7 мая 1992 года водителей машин “скорой помощи”, требовавших повышения и своевременной выплаты зарплаты. Свои автомобили шоферы пригнали к зданию облсовета и обладминистрации, образовав своего рода моторизованный пикет. Требования их были частично удовлетворены (задержанную зарплату выдали буквально тут же, о повышении начались переговоры). За то время, что врачи добирались на вызовы пешком и на общественном транспорте, в городе произошло несколько летальных исходов из-за неоказания своевременной помощи.
27 мая 1992 г. (в день, когда в школах проводится “последний звонок”) здания областных и городских Совета пикетировали учителя, требующие повышения и своевременной выплаты зарплаты. Организовал акцию городской стачком педагогов. Областные власти общаться с учителями отказались, переадресовав протестующих к городскому руководству. Последнее было очень занято и выйти к народу не могло. Учителя блокировали движение на оживленном перекрестке, на котором и стоит здание городской власти. Через полчаса их делегация была принята председателем горсовета. Эта акция долго оставалась крупнейшей.
Основным оружием протестующих в 1992-1994 гг. сделалась угроза забастовки. Как правило, ее оказывалось достаточно, чтобы чего-то добиться: власти вступали в переговоры, выплачивались какие-то деньги и т.д. Так, выдвинутая 27 мая угроза забастовки учителей с 1 сентября 1992 года обеспечила погашение долгов по зарплате и выдачу отпускных. Среди других акций протеста, выдвигавших экономические требования, выделяется шествие и пикетирование областной администрации саратовскими медиками (около 300 чел.), состоявшееся весной 1993 года. После долгого стояния у здания администрации добивавшиеся улучшения своего материального положения врачи и студенты мединститута перекрыли непосредственно напротив этого здания движение транспорта, что немедленно заставило представителей ведомства губернатора, ранее игнорировавших протест, вступить в диалог с его участниками. При всем богатстве саратовского опыта блокирования уличного движения у здания облсовета дорогу до тех пор ни разу не перекрывали.
Профсоюзы, как правило, ограничивали свою активность контактами с властью и участием во всероссийских акциях протеста. Первая из них состоялась в ноябре 1991 года (около 5 тыс. чел.) и закончилась для местной организации ФНПР настоящим скандалом — весьма расплывчатые экономические требования, которые были сформулированы ее организаторами и нашли отражение в проекте резолюции, вызвали крайнее раздражение у рядовых участников. Лидеров областной профорганизации пытались стащить с трибуны, а саму ее едва не взяли штурмом. В результате текст резолюции был дополнен политическими требованиями отставки правительства. Эта история, по всей видимости, произвела на саратовских лидеров ФНПР такое подавляющее впечатление, что на протяжение примерно двух лет после этого ими подобные акции не проводились. Возобновились они лишь осенью 1994 года — и с тех пор проводятся как минимум ежегодно. При этом конфликт между стремящимися придать своим действиям как можно более ритуальные формы организаторами и агрессивно настроенными участниками в более или менее жесткой форме вспыхивает практически каждый раз, однако той остроты, что наблюдалась в 1991 году, он более не достигает.
Некоторая активизация забастовочного движения наметилась летом и осенью 1994 года.
В середине июня на заводе им. С.Орджоникидзе его рабочими была предпринята попытка "разобраться" с директором — почему задерживают зарплату. Они бросили рабочие места и отправились общаться с генеральным. Кроме того, имела место попытка выяснить, почему завод задерживается с приватизацией. После скандала было выплачено 50% зарплаты и принято решение об акционировании.
28 июня в 8 утра прекратили работу на кирпичном заводе (производственно-коммерческая фирма "Стема-90", ранее — объединение "Саратовстройматериалы"). В 11 часов следующего дня (цикл круглосуточный) после собрания с участием руководства к работе приступили. С начала года на заводе практиковались вынужденные отпуска (кризис сбыта из-за высокой стоимости выпускаемой продукции и неплатежи). Зарплата к моменту забастовки была выплачена по март. Ранее на этой тяжелой и вредной работе были высокие заработки.
Наиболее крупной и заметной стала акция рабочих приборомеханического завода. 22 июня рано утром ими был блокирован доступ на завод руководящих работников и перекрыта одна из центральных автомагистралей города с оживленным движением пассажирского транспорта — улица Чернышевского, на которой завод расположен. На заводе — 3 тысячи работников. Зарплата — всего 30-40 тысяч рублей, и та не выплачивалась почти полгода. Заказов и готовой продукции у завода не было. Ушел старый директор, а новый не назначен.
К концу обозначенного периода в городе обозначился центр протестной активности. Им стал завод "Знамя труда" — исключительно благодаря своему профсоюзному лидеру Александру Грыжину. Однако пик активности Грыжина пришелся на более поздний период; о нем будет рассказано ниже.
Политические акции этого периода были связаны с теми или иными выборами; описание их заняло бы слишком много места и характеризовало бы не столько саратовских граждан, сколько федеральных и отчасти местных политиков. Экономический протест в это время решительно выдвигается на передний план.
Ситуация постепенно обострялась весь 1995 год и приобрела отчетливо кризисные черты к его концу. Еще весной учителя средних школ вновь заявили о своем намерении бастовать и даже бойкотировать выпускные экзамены, требуя улучшения своего материального благосостояния, дополнительного финансирования сферы народного образования и т.п. Однако по-настоящему массовая забастовка не состоялась или прошла в форме предупредительной акции в связи с погашением части долгов бюджета перед школами области. Однако за лето обещанного продолжения поступления денег так и не произошло, а потому 26 сентября в рамках всероссийской акции протеста учителя области провели забастовку и свой первый митинг.
В забастовке приняли участие 344 образовательных и дошкольных учреждения, 5 вузов. Однако это лишь примерно пятая часть школ и детсадов области, причем, что характерно, в г.Саратове бастовала лишь одна (!) школа. Протест переместился в города области и сельскую местность.
Судя по информации, полученной из разных источников, подготовка этой акции, организованной областным советом профсоюза работников образования и науки во главе с Николаем Тимофеевым, была сопряжена с разного рода трудностями: директора школ намеренно или в силу того, что сами не обладали достоверными сообщениями о возможных формах участия в ней, дезинформировали педагогов. В других случаях впервые после длительного перерыва был применен откровенный прессинг и угрозы увольнения с работы. В областном центре плотность административного противодействия оказалась наивысшей, что и показало 26 сентября.
На митинг учителей (на площади перед консерваторией) собралось не более 700-800 работников образования, включая присоединившихся к ним руководителей и участников художественных коллективов Дворца культуры "Россия", пришедших выразить протест против намерения администрации АО "СЭПО" продать дворец за долги. Хорошо организованными можно было назвать только присоединившихся к митингу преподавателей и студентов экономической академии, ректор которой хорошо известен своими левыми убеждениями.
Митингующие рассказали о продолжающемся развале народного образования; выступили бывший тогда депутатом Государственной думы, членом фракции КПРФ Анатолий Гордеев и председатель комитета областной думы по культуре, науке и образованию Виктор Малетин. Присутствовали заместители председателей областной Думы Вячеслав Володин и Валерий Рашкин (секретарь обкома КПРФ), председатель думского комитета по социальной политике Валентина Боброва и начальник областного управления образования Кошелев.
В сентябре же планировалась и забастовка медиков. Реально забастовали только врачи г.Балашова — в областном центре ни одно лечебное учреждение в акции не участвовало.
К новым акциям протеста привела финансовая катастрофа предприятий ВПК. Так, к лету 1995 года Саратовский авиазавод не получил с заказчиков (в основном зарубежных) 26 млн. долларов. 11 августа авиастроители, не получающие четыре месяца зарплату, перекрыли движение транспорта в Заводском районе, требуя ее выплаты. К обеду перед забастовщиками перебывали большинство политических деятелей Саратова, и сам губернатор пообещал выбить деньги, после чего улетел за этим в Москву — на самолете авиазавода и с заводского аэродрома. Интересно, что не преминул воспользоваться акцией заместитель председателя облдумы Вячеслав Володин, направивший телеграмму Б.Ельцину, в которой описывалась данная ситуация, в частности, угроза перекрыть южное направление Приволжской магистрали, и содержалась просьба о неотложном вмешательстве в эту ситуацию.
Половина требуемой для выплаты рабочим суммы (4 миллиарда) было получено.
7 октября состоялось еще одно уникальное для области мероприятие — митинг "обманутых вкладчиков". Помимо стандартных требований к правительству и местным органам власти о решении их проблем, с трибуны постоянно звучали призывы не игнорировать декабрьские выборы. Выступавшие, однако, не уточняли, за кого именно они призывают голосовать. Тем не менее основные обвинения касались правительства, президента и областной администрации.
Выступивший на митинге депутат Саратовской областной Думы Николай Макаревич призвал вкладчиков перейти от экономических требований к политическим, ибо, по его мнению, только такой подход приведет к решению проблемы возврата денег.
Акции протеста начали все более активно распространяться за пределы Саратова. 14 октября на главной площади маленького районного центра области Хвалынска, состоялся санкционированный митинг — мероприятие для городка почти уникальное. Инициатором проведения акции стал городской совет ветеранов войны, труда и вооруженных сил. В ходе этого немноголюдного мероприятия ветераны выразили российскому правительству протест в связи с ростом цен на электроэнергию и топливо и задержками в выплате пенсий.
29 ноября состоялась подготовленная саратовскими профсоюзами акции протеста, принявшая форму пикетирования здания обладминистрации. К 9.00 здесь собралась первая смена представителей разных отраслей промышленности, а также здравоохранения и образования. Выступавшие говорили о проблемах безработицы, невыплате зарплаты, государственных долгов за уже сделанную продукцию и т.д. Новым, по сравнению с предыдущими акциями, было, пожалуй, то, что ко всем бедам прибавилась еще и хроническая невыплата детских пособий. Около 11 часов сменить пикетчиков пришли представители других предприятий. Сколько-нибудь высокопоставленный представитель администрации перед пикетчиками так и не появился.
11 декабря забастовали работники завода имени С.Орджоникидзе. Причиной протеста стала задолженность по зарплате, которую здесь не получали с марта. Правда, слово "забастовка" можно употребить лишь условно — завод фактически стоял. Поэтому акция проводилась в форме тусовки около проходной. На территорию вход вообще был закрыт: перемещения акции туда местное руководство не хотело. В конце концов, "протестантов" заверили, что задолженность будет погашаться с 13 декабря. Этого не произошло, но все же в самый канун новогоднего праздника заводчане получили деньги за март-июль.
27 декабря утром забастовали водители трамваев, базирующихся в депо Заводского района Саратова. Причиной забастовки стала невыплата заработной платы. Через несколько часов движение возобновилось, а в кабинете начальника депо началось обсуждение сложившейся ситуации с участием администрации МП “Саргорэлектротранс", профсоюза и незанятых на работе водителей. На следующий день стало известно, что результатом переговоров администрации с забастовщиками стало обещание полного удовлетворения требования водителей — выплаты задолженности по зарплате за октябрь и ноябрь.
В 1996 году забастовочная активность оставалась довольно высокой, но по-прежнему носила разрозненный и — часто — символический характер. Однако "символичность" все более уходила в прошлое — характерной чертой акций нового периода стала именно их конкретность и все возрастающая ожесточенность. При этом по прежнему наиболее заметные явления в сфере социального протеста наблюдались в связи с участием саратовцев во всероссийских акциях.
Однако "открыла сезон" акция, не имеющая к общероссийским никакого отношения — 24 января утром в приемной главы Ленинской райадминистрации Саратова Анатолия Соколова началась голодовка группы работниц завода "Знамя труда", требующих немедленной выплаты задолженности по детским пособиям. В голодовке также принял участие председатель профкома завода Александр Грыжин. С аналогичным требованием 11 января было проведено пикетирование здания обладминистрации работниками предприятий авиационной и радиотехнической промышленности. Однако власти не прореагировали на эту акцию. Кроме того, заводчане обращались к губернатору, прокурору области и прокурору Ленинского района, встречались с главой райадминистрации. На состоявшейся в начале самой голодовки новой встрече с заместителем главы райадминистрации Николаем Косовым было сказано, что долги за сентябрь и октябрь заводчане вот-вот получат, но работницы заявили, что будут продолжать голодовку до полного расчета за все четыре месяца. Тем не менее, к вечеру 25 января акция все же прекратилась, поскольку администрация выполнила обещание и деньги поступили в заводские кассы.
Что же до широкомасштабных действий, то первым среди них в 1996 году стало участие саратовских учителей во всероссийской акции протеста 30 января — 1 февраля. В ней участвовали 228 местных образовательных учреждений; формы участия предполагались самые различные — пикеты, митинги, забастовки (от предупредительных, длительностью несколько часов, до трехдневных). Наибольшее число школ бастовало в Ершовском районе — 46 (из них 36 решили бастовать все три дня по два часа в день). В Озинском районе бастовало 11 школ, в Балакове — 23. А в Балашове 26 учебных учреждений объявили о бессрочной забастовке, которая продолжалась около двух недель. 146 школ области бастовало в течение трех дней. Одна школа в Озинском районе прекращала занятия на 5 дней. Работники школ Краснопартизанского района угрожали голодовкой, но к осуществлению своих угроз так и не перешли. Остальные находились в состоянии забастовки только день.
В областном центре самое большое число школ бастовало в Ленинском районе — 24, в Заводском — всего 4, а в центральных районах Саратова таковых вообще не оказалось. Такое положение многие связывали с тем, что главы администраций этих районов вовремя решали проблемы, связанные с выплатой зарплаты. Что касается Ленинского района, то его администрация сразу же поспешила найти возможность выделить на погашение долга учителям 900 млн. рублей. Те же действия были предприняты и для умиротворения прочих наиболее упорных забастовщиков.
9 февраля началось пикетирование администрации Заводского района Саратова. Группа приблизительно из пятидесяти работниц Саратовского авиационного завода предъявила властям требование о незамедлительной выплате задолженность по детским пособиям. Примерно через 30 минут после начала пикетирования к ним вышел глава администрации района Эдуард Янкевич. Данные им разъяснения не показались пикетчицам удовлетворительными, и в результате, когда Эдуарду Янкевичу захотелось прекратить общение с народом и вернуться в здание администрации, народ не захотел его отпускать, добиваясь твердого обещания — выплатить задолженность в конкретный (на усмотрение главы) краткий срок. На помощь Янкевичу пришла милиция и, деблокировав, сопроводила в здание. Примерно через полчаса после этого пикетчицы разошлись.
12 февраля по инициативе Янкевича состоялось собрание представителей предприятий по проблеме выплаты детских пособий (на самом крупном заводе района — авиационном — задолженность составляла около 375 млн. рублей), хотя на некоторых предприятиях пособия выплачивались регулярно. Собравшиеся приняли предложенный Янкевичем вариант: администрация района берет льготный кредит и расплачивается по пособиям.
С 20 февраля началась бессрочная забастовка учителей Ершовского района, где ряд школ к тому времени не получил зарплату за сентябрь 1995 года. А 1 марта вновь состоялась массовая акция работников образования — на сей раз высшего. Общий долг народному образованию в области к этому времени вырос, по сравнению с началом 1996 года, в два раза и составил 50 млрд. рублей. В канун же 1 марта областной совет ФНПР обратился к Генпрокурору РФ Юрию Скуратову со специальным посланием, в котором говорится о критической ситуации в областных вузах, сложившейся по вине правительства РФ, отдельных министерств и ведомств из-за грубого нарушения существующего законодательства — и в первую очередь, Закона РФ "Об образовании". Как отмечалось в письме, в 1995 году вузы были профинансированы на 45%. Госкомвуз выделил им в декабре средств лишь на 25%, в январе 1996 года — на 43%, а в феврале — на 84% от необходимого объема. Министерство сельского хозяйства направило своим вузам в те же сроки соответственно 47%, 32,1% и 61,9%. На 15 февраля 1996 года долги по коммунальным услугам составили: по вузам, финансируемым Госкомвузом — 7669 млн. руб., Министерством образования — 924 млн. руб., Министерством сельского хозяйства — 2167 млн. руб., Министерством культуры — 785 млн. руб. Нередкими стали случаи отключения в вузах электроэнергии и телефонов. Грубо нарушался Закон РФ "О федеральном бюджете" в части защищенности зарплаты. Долги по ее выплатам к началу акции составили: по вузам, финансируемым Госкомвузом — 6619 млн. руб., Министерством образования — 760 млн. руб., Министерством здравоохранения — 300 млн. руб., Министерством культуры — 328 млн. руб. Нарушался и Закон "О государственных пособиях граждан, имеющих детей". Здесь долги по вузам области составляли еще свыше 525 млн. руб.
1 марта прошла однодневная предупредительная забастовка, заявленная на этот день четырьмя саратовскими высшими учебными заведениями (техническим университетом и СГУ им.Чернышевского, филиалом первого в Энгельсе и сельскохозяйственной академией). В ее рамках состоялась встреча работников вузов с представителями органов власти области, на которой последним были предъявлены требования "протестантов", связанные, в первую очередь, с простым выполнением действующего законодательства. На встрече выступил с заявлением о солидарности профсоюзный лидер завода "Знамя труда" Александр Грыжин. Среди прочих слово взял и секретарь горкома КПРФ Геннадий Турунтаев. Он успел сказать, что тяжелое положение вузов можно разрешить только в день грядущих выборов Президента РФ, проголосовав за Геннадия Зюганова. Но когда Турунтаев начал открыто агитировать поддержать кандидата от коммунистов, обещая в ответ помощь при дальнейших коллективных действиях, зал начал недовольно роптать, послышались выкрики явного неодобрения, и непонятый гость вынужден был покинуть трибуну.
Как выяснилось позже, в акции протеста в полной мере приняли участие три вуза Саратова — технический университет, госуниверситет имени Чернышевского и экономическая академия, а также Энгельсский технологический институт. В этих учебных заведениях день забастовки был объявлен неучебным и нерабочим, а желающие могли принять участие в собрании представителей вузов. В ветеринарной и сельскохозяйственной академиях и в агроинженерном университете в день забастовки протест выразился в том, что на два академических часа были прерваны учебные занятия. Остальные саратовские вузы (медицинский университет, педагогический институт, академия права, Поволжская академия государственной службы и консерватория) не бастовали вообще ни в какой форме.
Вскоре в области произошла смена губернатора, которая повлекла за собой ярко выраженный спад протестной активности. Явление это можно считать довольно обычным для таких ситуаций — почти всякая перемена власти порождает определенные ожидания и приводит к смягчению напряженности в обществе. Губернатор Дмитрий Аяцков, сменивший четыре года возглавлявшего областную администрацию Юрия Белых, получил такой кредит доверия и использовал его на сколько это было возможно для установления контроля над руководимой областью. Дело доходило до того, что отменялись ранее уже заявленные акции протеста. Так, на 17 апреля областным комитетом профсоюза работников автотранспорта была подана заявка на пикетирование здания обладминистрации. Аналогичный документ представил и обком профсоюза работников народного образования — на 19 апреля. Причиной протестов в обоих случаях стала задолженность по зарплате, отсутствие средств на ремонт занимаемых зданий, оплату коммунальных услуг и т.д. Однако оба пикетирования не состоялись. В профсоюзе транспортников по этому поводу сообщили, что 16 апреля прошло экстренное заседание президиума обкома с участием администрации ТПО “Саратовавтотранс", на котором было решено пикет отменить — в связи с тем, что новое руководство области заверило руководство "Саратовавтотранса" в скором изменении ситуации к лучшему. А в обкоме профсоюза работников народного образования сослались на прошедшее накануне совещание постоянно действующей согласительной комиссии, которая сочла возможным отменить пикетирование, поскольку, как выяснилось на том же совещании, кое-какие из требований к администрации области, якобы, начали выполняться. На состоявшемся 24 апреля заседании президиума обкома профсоюзов работников народного образования было принято решение воздержаться и от проведения намеченной на 29-30 апреля областной забастовки учителей. По словам председателя обкома профсоюзов Николая Тимофеева, решение было обусловлено тем, что задолженность по зарплате начала погашаться и в большинстве образовательных учреждений напряженность снята. Вскоре стало очевидно, что губернатору удалось заключить определенный альянс с профсоюзами.
Впрочем, эффект не был полным. Уже 23 апреля состоялась забастовка работников Государственного предприятия связи "Саратовский областной радиотелевизионный передающий центр". С утра ими была прекращена трансляция программ всех каналов телевидения. Причиной такого решительного и ни для кого не оставшегося не замеченного шага стала все та же задолженность по заработной плате, которую работники центра к моменту начала забастовки не получали уже около полугода. Правда, уже в 19.00 забастовочный комитет дал команду приостановить акцию и возобновить вещание. При этом прозвучала оговорка, что она может быть возобновлена с 6.00 20 мая. Дело в том, что возможность к приостановлению акции дало частичное погашение долга — на счет центра поступило 450 млн. руб. Однако, этой суммы, часть которой, к тому же, уйдет на выплату налогов, оказалось достаточно лишь для выплаты денег по январский аванс включительно. Связисты же настаивали, чтобы их зарплата была им выплачена полностью. Однако повторная акция не состоялась, несмотря на сохранение задолженности — здесь сказались не только надежды на нового губернатора, но и смены руководителей структур местного ТВ и радио.
В те же дни бойцы пожарной охраны нефтеперерабатывающего завода имени Кирова объявили бессрочную голодовку, требуя выплаты задолженности по заработной плате, которую они не получали с начала года. Выбор столь решительной меры протеста был связан с тем, что сотрудникам подразделений такого рода закон запрещает бастовать, в то время, как ограничений в проведении голодовок им не предусмотрено. Голодовка проходила без отрыва от работы. Пока один караул дежурил, остальные три пикетировали здание администрации завода. За время акции случилось несколько пожаров, в том числе и в жилом поселке, который обслуживает пожарная часть. Голодовка проходила не без печальных последствий — у одного из бойцов открылась язва. Но бастующие проявили решимость и спустя несколько дней после начала акции добились полного выполнения своих требований.
1 мая в Саратове прошли мероприятия в рамках Всероссийской коллективной акции протеста профсоюзов. В ней участвовало около 23 отраслевых профсоюзов Саратовской области, объединяющих более миллиона человек. В числе основных требований профсоюзных организаций, прозвучавших в ходе акции, были изменение экономического курса, немедленное погашение всех долгов по зарплате, пенсиям и пособиям и т.д. Кроме областного центра подобные акции прошли еще в шести городах области — Балакове, Балашове, Вольске, Петровске, Марксе и Энгельсе. Акции были не слишком многочисленными (не более 5-6 тыс. чел.) и проходили весьма мирно.
31 мая у заводоуправления АО "САЗ" собрались 250 рабочих этого завода, откликнувшихся на инициативу профкома, призвавшего их к предупредительной забастовке по поводу невыплаты заработной платы и пособий на детей (задолженность составляла 3 месяца). Рабочие свои требования представили на плакате с надписью "Долой директора, отдайте детские деньги". На этот раз "протестантам" добиться своего не удалось; частота неудач вообще стала возрастать — руководство, само испытывающее на себе действие "жесткого стиля" нового губернатора, стало вести себя все более жестко, а финансовые возможности для выполнения требований все сокращались.
Утром 25 июля пикетчиками пожилого возраста было перекрыто движение транспорта в одном из оживленных мест Энгельса — районе магазина "Юбилейный". Причина акции — протест против задержки выплаты пенсии. Прекратить пикетирование властям удалось лишь после того, как на место события прибыл мэр города Иван Свистунов и пообещал, что пенсионеры получат деньги в кратчайшие сроки. Почтовые отделения Энгельса приступили к погашению задолженности пенсионерам уже во второй половине 25 июля. В дальнейшем подобные акции повторялись еще несколько раз и всегда приносили своим участникам некоторый экономически выраженный успех, пока осенью пенсионеры при очередной попытке добиться денег те не столкнулись с активными действиями милиции, рассеявшими их колонну.
Впрочем, фактически все лето и сентябрь прошли мирно. Сказались как сезон отпусков, так и отчаянные усилия губернатора по наведению в области "порядка". Тем не менее, подписание областного договора о мире и согласии не могло заменить решения реальных экономических проблем, хотя тактика губернатора, основанная на жесткости в сочетании с огромным потенциалом в области раздачи обещаний, приносила некоторые плоды. Удалось предотвратить забастовки на "Балаковских волокнах" и крупном саратовском ПО “Контакт". Дело дошло до того, что 5 ноября саратовские профсоюзы фактически не участвовали в очередной всероссийской акции, ограничившись официальной встречей в областном правительстве. Однако уже этот — последний — успех нового губернатора и его команды был неполным, поскольку несколько предприятий (например, авиазавод, где с требованием выплаты заработанных денег прошло часовое пикетирование заводской администрации несколькими сотнями работников предприятия) все же забастовало, несмотря на соглашательскую политику местных структур ФНПР.
С ростом социальной напряженности в качестве организаторов акции протеста место профсоюзов, нашедших общий язык с новой областной властью и стремившихся минимизировать проявления недовольства трудящихся, все более стало переходить к левым их КПРФ, РКРП И "Трудового Саратова". Так, по некоторым данным, уже акция 5 ноября на авиационном была организована при поддержке местных коммунистов, но этот факт особенно не афишировался. А 27 ноября у здания администрации Саратова прошло пикетирование с экономическими требованиями, которое уже открыто было организовано областным комитетом РКРП и движением "Трудовой Саратов". Около 200 участников акции (в основном пенсионеров) пришли, чтобы выразить протест против повышения тарифов на электроэнергию, задержки выплат зарплаты, пенсий и пособий. Перед пикетчиками выступили лидеры РКРП, КПРФ и "Трудового Саратова". Были зачитаны требования участников акции к горадминистрации и обращение Народно-патриотического союза России. Текст требований был вручен лично мэру Саратова Юрию Аксененко, который тут же ознакомился с ним и высказал свое мнение. По поводу тарифов и пенсий он сказал, что решение этого вопроса находится не в его компетенции, а вот предложение о созыве городского собрания принял и выразил готовность встретиться с инициативной группой, чтобы договориться о дне и месте его проведения. Группа сразу же была создана. Следует отметить, что обещания по поводу городского собрания мэр в дальнейшем не сдержал, поскольку, видимо, с самого начала не собирался этого делать. Левым же организовать это мероприятие исключительно собственными силами не удалось.
Четыре дня в конце ноября продолжалась забастовка четырех школ города Маркса, коллективы которых выдвинули к администрации экономические требования. В кабинете нового, назначенного тремя неделями ранее, главы местной исполнительной власти Ивана Косырева состоялся довольно резкий разговор с бастующими. В результате трехчасовой встречи была достигнута договоренность о приостановке акции, и стачкомы продолжили работу над соглашением с администрацией.
Примерно одновременно в Саратове началась забастовочная эпопея ПО “Рефлектор", длящаяся по сей день. Здесь собравшаяся толпа работников предприятия (акция и на этот раз была связана с невыплатой заработной платы) перекрыла движение транспорта, а затем произошел инцидент с избиением одного работника пассажирами остановленного автомобиля. На следующий день состоялось пикетирование администрации города. Позже, комментируя произошедшее, губернатор достаточно ясно выразил свое отношение к подобным событиям. Он заявил, что никаких уличных массовых акций нельзя допускать, если нет САНКЦИИ соответствующих органов. Особую ответственность он возложил на органы внутренних дел. Тем временем, работники "Рефлектора" заявили о готовности продолжать борьбу и создали на своем предприятии первый в Саратове стачечный комитет.
Однако губернатор уже явно терял контроль за происходящим — 9 декабря забастовали рабочие 64-го цеха ООО “СЭПО-СЗМ" провели забастовку — их станки не включались в течение полутора дней. Срок этот мог быть намного меньше, если бы приглашенный для разговора директор завода г-н Резник явился сразу, а не на следующий день. В разговоре выяснилось, что у завода вот-вот появятся 8 млрд. рублей и будет возможность погасить долг рабочим за два месяца (апрель-май). Об остальном долге сказать что-нибудь определенно директор не смог. Забастовщики поставили условие: если до середины декабря обещанное не будет исполнено, то работу они вновь прекратят. В дальнейшем обещание выполнено было не полностью, однако забастовка не возобновилась. Причиной здесь, скорее всего, следует считать принятое накануне профкомом объединения решение инициировать подачу рабочими исков в суд. Что заставило профком СЭПО, известный своей лояльностью к администрации, пойти на такой шаг, можно только гадать. Рабочие, например, считают, что это просто тактический ход, уводящий людей от более решительных действий.
Завершает хронику года акция, состоявшаяся 26 декабря на ПО “Нитрон". Пожарные и работники ГСС объявили здесь голодовку в связи с многомесячной невыдачей заработной платы. В обязанности рабочих, в частности, входила разгрузка прибывающих на завод цистерн с аммиаком. Пока же они ждали погашения долга, происходила утечка газа из нескольких простаивавших на территории предприятия цистерн, что, между прочим, грозило всему городу серьезным экологическим бедствием. "Протестанты" же не только сами не разгружали их, но и не подпускали к цистернам других рабочих, угрожая в случае обнаружения попыток штрейкбрехерства разобрать рельсы. 27 декабря на территории завода встретились работники комитета по ГО и ЧС, вице-мэр Саратова Дорошенко, представители городского комитета охраны окружающей среды и саратовские профсоюзные лидеры. После этой встречи возобновилось приостановленное из-за акции производство нитрилакриловой кислоты, что позволило слить аммиак и предотвратить опасность. Рабочие согласились на этот раз поработать без оплаты, но при условии, что деньги будут им выплачены в течение десяти дней, в ином случае грозя возобновлением акции. Поскольку ситуация была чревата новыми серьезными неприятностями, деньги для "экологический террористов" нашлись.
12 января началась вторая в учебном году всероссийская забастовка учителей. Школы Саратовской области фактически не участвовали в первой подобной акции, так как учителя, по их собственным словам, тогда еще надеялись, что новый губернатор после выборов оценит их лояльность и не только позаботится о выплате зарплаты, но и поможет увеличить ее. Надежды оказались напрасными — в декабре в некоторых школах области выдавали августовскую зарплату. В 16 районах Саратовской области наблюдалась задержка выдачи учительской зарплаты на срок до трех месяцев, а в Красноармейске не было заплачено и за сентябрь. За работу в декабре учителям заплатили в трех районах области — Новобурасском, Татищевском, Воскресенском, и в четырех районах Саратова.
В забастовке участвовало 100 районных школ Саратовской области и 12 дошкольных учреждений. В Ершовском и Красноармейском районе вышли на забастовку по 19 школ, в Марксовском — 18, в Балаковском — 17, Вольском — 6, в Калининском — 1, а в Балашовском — 20 школьных, 12 дошкольных и 6 внешкольных учреждений. В основном бастовали школы, расположенные в районных городах. Школы Саратова солидарности не проявили, так как здесь к моменту начала акции было обещано в самое ближайшее время заплатить уже за декабрь. Предполагалось, что акция продлится до пяти дней, хотя в некоторых школах занятия приостанавливались лишь на 2-3 часа. Балашовские же учителя, проявляющие, пожалуй, наибольшую активность, заявили, что если в течение этих пяти дней зарплата не будет выплачена, то они пойдут и на бессрочную забастовку. Поскольку зарплата выплачена не была, забастовка в Балашовском районе продолжалась и приняла еще большие масштабы, чем в начале.
Как заявили бастующие, местные администрации обходят вниманием закон об образовании, а льготы и гарантии для учителей существуют только на бумаге. Общая сумма долга государства перед школами составляет по зарплате — 36 844 млн., по коммунальным услугам — 16 827 млн., по компенсации на книгоиздательскую продукцию — 10 799 млн. руб.
Фактически, учителя нигде не добились полного выполнения всех своих требований — в лучшем случае им была заплачена часть зарплаты. Балашовцы, которые вели себя наиболее жестко, столкнулись с ответным ожесточением областного руководства. Губернатор прямо заявил, что бастующим зарплата будет платиться в последнюю очередь и приказал вербовать штрейкбрехеров их числа студеном пединститута, которые заменят отказывающихся выходить на работу преподавателей. Забастовщики явно оказались неготовыми к такому стилю поведения и постепенно свернули акцию.
В январе в Балакове состоялась забастовка стоматологов ортопедического отделения балаковской стоматологической поликлиники №2, которые объявили об отказе бесплатно протезировать зубы сограждан. Такая форма забастовки была связана с отсутствием в поликлинике расходных стоматологических материалов. Долг по оплате работ, связанных с льготным зубопротезированием, достиг за предыдущий год более 300 млн. руб., что в 10 раз больше, чем в 95-м. Тем не менее, главврач поликлиники распорядился продолжать запись пациентов на льготную очередь, надеясь, что обладминистрация все же найдет средства на льготное обслуживание балаковцев. Администрация деньги нашла, но вскоре они кончились, да и протестные действия городских медиков стали более масштабными, в них включились практически все медучреждения.
14 января в Саратове появился второй стачечный комитет — на сей раз в Научной библиотеке Саратовского госуниверситета им.Чернышевского. Нищенский уровень существования, отсутствие финансирования по всем статьям, включая хроническую невыплату зарплаты, приводящую к голодным обморокам, на некоторое время превратили библиотекарей в одних из самых радикальных в области борцов за свои права. Стачком требовал:
1. Выплатить задолженность по заработной плате за ноябрь (30%) и декабрь (100%) 1996 года, а также аванс за январь 1997 года.
2. Впредь выплачивать зарплату в срок и в полном объеме.
3. Погасить долги по заработной плате, доплатам и компенсациям в размерах, установленных постановлением правительства РФ от 24 августа 1995 года.
4. Выплачивать заработную плату с 1 января 1997 года в соответствии с ЕТС, введенным постановлением правительства РФ от 29 августа 1995 года и дополнением от 3 августа 1996 года.
5. Тарифную ставку (оклад) I разряда ЕТС пересмотреть в соответствии с изменением минимальной заработной платы
10 февраля забастовка "до выполнения требований" началась. В случае удовлетворения не всех требований, а лишь отдельных их пунктов библиотека изъявила готовность возобновить работу, но оставив за собой право прервать ее в любой момент, если выполнение остальных будет затягиваться. На время акции учреждение перешло на усеченную рабочую неделю — три дня в две смены по пять часов. Прекратив обслуживание читателей, сотрудники, тем не менее, обязались выполнять необходимый минимум работ для поддержания жизнедеятельности библиотеки. Бастующим была выражена моральная поддержка профкомом СГУ, студенчеством, обкомом профсоюза работников образования областного совета ФНПР. 26 февраля собрание сотрудников научной библиотеки СГУ приняло решение (при 13 воздержавшихся) приостановить бессрочную забастовку со следующей формулировкой: "считая требования, выдвинутые коллективом Научной библиотеки СГУ, частично удовлетворенными, учитывая просьбы администрации университета, библиотеки и интересы студентов, преподавателей университета и других вузов, приостановить забастовку с правом ее возобновления". "Частично удовлетворенными" были сочтены требования по погашению задолженности по зарплате. Этого удалось достичь благодаря решению областной думы о выделении библиотеке 70 млн. руб. (денег хватит на погашение 70% долга за декабрь). За время забастовки при участии администрации Кировского района Саратова была также погашена задолженность по детским пособиям (по январь включительно), оказана помощь профсоюзом СГУ в размере 400 000 руб., оплачен труд сотрудников-почасовиков (800 000 руб.). Наконец, сама библиотека изыскала возможность выплатить по 25 000 руб. каждому сотруднику и по 30 000 руб. особо нуждающимся на приобретение месячных проездных.
С 3 февраля началась забастовка и на АО “Рефлектор", вскоре превратившаяся в крупнейшую акцию такого рода за всю новейшую историю забастовочного движения в Саратове. Предупредить принятие этой меры можно было, выплатив до 31 января хотя бы часть семимиллиардной задолженности по зарплате. Однако 23 января директором АО было заявлено, что изыскать требуемые суммы невозможно. 3 февраля состоялось пикетирование администрации предприятия, 5 февраля рабочие завода провели шествие к администрации Ленинского района с последующим ее пикетированием, 6 февраля прошло пикетирование областной прокуратуры, а затем — областного правительства. Во время последнего из перечисленных мероприятий должно было проходить заседание правительства, которое по такому случаю было внезапно отменено, а губернатор даже отбыл за пределы Саратова. 11 февраля состоялась очередная акция протеста, организованная забастовочным комитетом "Рефлектора". "Протестанты" в количестве нескольких сотен человек, вооруженные плакатами и красным флагом, перекрыли движение по Московской напротив входа в областное правительство. Следует заметить, что в ходе этой акции вновь отчетливо обозначилась новая тенденция к сближению "протестантов" с левыми. Уже через несколько дней после начала акции ее участники стали выдвигать политические требования, а во всех мероприятиях стали принимать участие представители руководства местных организаций РКРП и "Трудового Саратова", за что на забастовщиков поспешила обрушиться местная пресса.
11 февраля наконец состоялось общение пикетчиков с вице-губернатором Вячеславом Володиным и председателем совета директоров "Рефлектора" Кузьминым. Была образована рабочая группа, возглавленная Володиным (в ее состав вошли отраслевые министры, представители руководства АО “Рефлектор" и забастовочного комитета) по выработке мер для преодоления кризиса.
С организаторами забастовки целенаправленная борьба не велась. Однако через несколько дней после 11 февраля стало известно, что транспортники Саратова намерены подать на них в суд за нанесенный при перекрытии движения ущерб. Поскольку случай с перекрытием движения, как явствует из всего предыдущего текста, был далеко не первым, но ранее материальные претензии не выдвигались никогда, напрашивается мысль о том, что идея эта возникла именно в связи с масштабностью и ожесточенностью акции — чтобы припугнуть ее организаторов — и родилась отнюдь не в головах транспортников. Однако суд так и не состоялся. "Рефлектор" сделал перерыв в своей бессрочной забастовке, затем продлил его и, наконец, отказались от возобновления акции, поскольку после выплаты части долга сочли, что необходимые меры по выполнению из требований действительно выполняются.
Забастовка на "Рефлекторе" едва не перекинулась на и без того скандально известный своими прошлыми акциями завод "Знамя труда". Узнав об этом администрация попыталась остановить предприятие, мотивируя свои действия техническими проблемами, но эта версия немедленно рассыпалась и работу пришлось возобновить. Тогда администрацией была начата кампания давления и запугивания. В результате лидеру заводского профкома Александру Грыжину так и не удалось ни провести общего собрания, ни создать стачком. Для борьбы с его попытками администрация использовала старый прием — все грыжинские мероприятия фиксировались на видеопленку, после чего записи показывались руководству подразделений завода для "принятия мер". Прессу, которую однажды попытался пригласить Грыжин, на завод просто не пропустили.
Утром 11 марта на площади Орджоникидзе вновь состоялось пикетирование заводоуправления Саратовского авиазавода. Участвовало в нем около 1500 тысячи человек, требовавших зарплату, и имел при себе лозунги с такими, например, текстами: "Работу, зарплату, пособия детям — в срок"; "Голодные дети — страна без будущего". Продлившись примерно час, пикетирование закончилось — и опять без существенных результатов.
14 марта у здания объединенной администрации Балакова и Балаковского района состоялся митинг медицинских работников. Участвовало в нем около 200 человек, настаивавших на своем желании полностью получить зарплату и детские пособия. Через полтора часа они разошлись с намерением обязательно 27 марта возобновить митинг, но уже в рамках общероссийской акции.
Кроме того, на протяжение января-марта в области проходили полустихийные выступления пенсионеров, а на пассажирском автотранспортном предприятии СПАТП-3 шел трудовой спор работников с администрацией, возникший вследствие выдвинутых первыми требований погасить задолженность по зарплате, которая к моменту начала спора составляла 883,3 млн. рублей, а с учетом январской — уже 983 млн. руб. Инициатором процесса стал профком предприятия.
Основные моменты истории ФНПР освещались по ходу обзора. Важно заметить здесь, что облсовпроф пытался лояльно сотрудничать со всеми влиятельными персонами областного Олимпа, но конфликтные отношения между ними неизменно ставили профсоюзы в затруднительные положения. Наибольшие плоды приносили облсовпрофу периоды сближения с областной представительной властью — облсоветом в 1993 году (когда по инициативе профсоюзов и ветеранских организаций был введен бесплатный проезд на общественном транспорте для пенсионеров и инвалидов) и областной думой в 1995 (когда право бесплатного проезда было распространено на студентов и аспирантов). Акцент при этом сами профлидеры всегда делали на внеинституциональные отношения, в связи с чем как процедура заключения трехсторонних соглашений (администрация, облсовпроф и Союз товаропроизводителей), так и само их исполнение никогда не были чем-то значимым для всех подписывающих сторон. Поэтому в текстах соглашений легко записывались совершенно нереальные пункты, а отчет об исполнении соглашений являлся чистой формальностью (столько-то пунктов выполнено, столько-то нет, выполнение — столько-то процентов и т.п.) Однако именно из-за этого возникающие время от времени конфликты с губернатором Белых отличались напряженностью — основные претензии сторон всегда оказывались лежащими в морально-нравственной сфере (кто кого обманул, кто какого данного слова не сдержал и т.д.). Консолидация элиты вокруг нового губернатора в 1996 году была для облФНПР настоящим праздником, поскольку наконец-то давала возможность установить именно те отношения с руководством области, к которым после ликвидации обкома облсовпроф (возможно, бессознательно) стремился. Нынешние функции ФНПР как “приводного ремня” исполнительной власти оформлены включением председателя облсовпрофа Евгения Рогожина в состав правительства Саратовской области.
Альтернативное профдвижение в Саратовской области никогда не было влиятельно, а ныне практически исчезло. В 1990 году были созданы альтернативные Профсоюз работников свободного труда и Профсоюз работников малого и среднего бизнеса, фактически являвшиеся объединениями бизнесменов. В 1991 году эти профсоюзы издавали газету “Солидарность”, в 1992 году — “Новости экономики и политики”. После августовского 1992 г. указа президента о фонде социального страхования, отстранившего профсоюзы от распоряжения взносами соцстраха, сами инициаторы этого объединения утратили к нему интерес. Единственная заметная акция, проведенная ими, имела место осенью 1995 года, когда обладминистрация издала постановление, ограничивающее продажу спиртного. Тогда профсоюз работников малого и среднего бизнеса организовал демонстрацию-пикет продавцов коммерческих киосков, требовавших зарегистрировать их как безработных, у областного управления по труду и занятости, вызвавшую немало шума в городе. Сегодня единственная реальная работа бизнес-профсоюза — юридическая помощь мелким предпринимателям.
В 1993-1994 гг. активность пытался развивать СОЦПРОФ. Его крупнейший успех — переход в это объединение профкомов саратовских аптек, вступивших в конфликт с обладминистрацией из-за условий приватизации. Более ничего СОЦПРОФ не добился. По мере развития новой аптечной сети острота конфликта аптекарей и властей сгладилась, часть профкомов покинула СОЦПРОФ и вернулась в отраслевой профсоюз, входящий в ФНПР.
Несколько раз “свое” профсоюзное движение пытались создать местные патриоты, но дальше объединения работников нескольких мелких фирм дело ни разу не продвинулось.
27 марта в рамках всероссийской профсоюзной акции протеста, проходившей под лозунгом "За труд, зарплату и социальные гарантии", саратовской областной федерацией независимых профсоюзов при участии левых сил области были организованы демонстрация и митинг на Театральной площади. Маршрут главной колонны демонстрации проходил по центральным улицам города к месту проведению митинга, в котором приняли участие не менее 10 тыс. чел.
Сам митинг продолжался около часа. Список выступивших был составлен заранее, однако по ходу дела претерпел некоторые изменения. Ораторы — среди которых были представители учителей, транспортников, строителей области — обрисовали всю тяжесть положения, в котором ныне находятся их отрасли и призвали трудящихся к единению для борьбы за свои права (прежде всего — за своевременную и полную выплату заработной платы и социальных пособий). Единственный выступивший на митинге представитель исполнительной власти, председатель саратовского городского комитета социальной защиты Иван Должников, пытавшийся рассказать о действиях властей, направленных на преодоление социального кризиса, был освистан. Напротив, заместитель председателя облдумы, секретарь обкома КПРФ Валерий Рашкин сорвал аплодисменты, призвав к гражданскому неповиновению и провозгласив: "Хватит просить свою похлебку, пора гнать правительство кровососов в отставку". Депутат Государственной думы, член ЦК КПРФ Олег Миронов, выступивший в конце акции, назвал Анатолия Чубайса "врагом народа №1" и заверил собравшихся, что фракция коммунистов в Госдуме делает для народа все, что позволяет "урезанная конституция". Многим запомнилось и выступление представительницы прославившегося недавней забастовкой "Рефлектора", закончившей выступление классическим лозунгом: "Пока мы едины — мы непобедимы".
В резолюции митинга содержатся требования коррекции курса реформ с учетом интересов населения, формирования антикризисной программы, а также отставки нынешнего правительства и президента. На их выполнение государственному руководству дан месяц — до 1 мая.
В ходе акции, изобиловавшей самыми резкими высказываниями в адрес федеральных властей, лишь однажды прозвучала критика областного правительства, а резолюция содержит единственное негативное упоминание облдумы. Лозунгов, направленных против областных властей, не наблюдалось. Все это разительно отличается от атмосферы, царившей на всех ранее проводившихся в области мероприятиях подобного рода. Насколько известно, местное руководство очень напряженно ждало 27 марта и воспринимало готовящуюся акцию несколько панически. Причина такого восприятия им профсоюзной акции не ясна до сих пор. Однако складывается впечатление, что областное руководство всерьез боялось, что события на площади могут выйти из-под контроля и заранее провело с лидерами областных профсоюзов целый ряд консультаций, в ходе которых, вероятно, и была достигнута договоренность о "неприкосновенности" областных властных структур для критики.
По окончании митинга свою акцию, численностью до 500 человек, провели представители движения "Трудовой Саратов", призвавшие сторонников готовиться к "походу на Москву" и вновь настаивавшие на необходимости отстранения от власти нынешнего руководства страны.
На митинге прозвучала информация о том, что аналогичные мероприятия состоялись еще в семи городах Саратовской области. Как удалось выяснить, эти сведения были не полны. В действительности митинги имели место не менее, чем в одиннадцати районных центрах.
В Аткарске акция, участники которой выдвигали чисто экономические требования, продолжалась час и собрала 400 человек. В аналогичном балашовском митинге приняло участие 500 человек — в основном работников социальной сферы. В Вольске с теми же требованиями выступили учителя и медики, которые провели акцию, собравшую около 800 участников. В Красноармейске к учителям и врачам присоединились рабочие, однако здесь митинг был менее людным и собрал, по оценке местных наблюдателей, примерно 700 "протестантов". В Красном Куте полуторачасовая акция протеста носила стихийный характер — возможно, именно поэтому в ней участвовало лишь около 150 человек; однако, благодаря вмешательству членов местной организации КПРФ, помимо экономических здесь прозвучали и политические требования. В Марксе свой протест властям выразили работники промышленных предприятий; в их акции, привлекшей около 800 человек, участвовали представители КПРФ и РКРП. В Петровске на улицы вышли около 500 рабочих завода "Молот". На получасовой митинг в Пугачеве пришло 200 человек — в основном, пенсионеров. Требование отставки правительства выдвинули около 200 участников акции протеста в Хвалынске; поскольку и здесь преобладали пенсионеры, то вторым базовым здесь стало требование погасить задолженности по пенсии.
Наибольший размах митинги приняли в двух крупнейших после Саратова городах области — Балакове и Энгельсе. В первом прошло подряд две акции: с 8 до 10 часов состоялся митинг, организованный профсоюзами, в котором участвовало, по данным из местных источников, около 2,4 тысяч человек: по его окончании — с 10.00 до 11.30 — митинговали представители "Трудового Балакова", КПРФ, РКРП и их сторонники числом около 500. Участники профсоюзного митинга, помимо экономических, выдвинули требование отставки правительства; на втором митинге в отставку предлагалось отправить и президента. Единственный митинг, состоявшийся в Энгельсе, также призвал к отставке правительства; участвовало в нем около 4.000 человек (по официальной оценке, а по оценке местной независимой прессы — до 10 тыс.) — в основном заводчан и работников социальной сферы.
В целом акция производила впечатление тщательно организованного официального мероприятия, а едва ли не главным ее значением для области стало четко обозначившееся достижение взаимовыгодной договоренности между руководством областной организации ФНПР и командой губернатора.
© Международный институт гуманитарно-политических исследований
[1] Даже чисто визуально Саратов и города области отличаюся от других городов Поволжья обилием ларьков и уличных лотков.
|
|