Политический мониторинг :: Выпуски политического мониторинга :: Текущий месяц

 

Новое на сайте
Воронежская область

Дмитрий ОСОКИН

ВОРОНЕЖСКАЯ ОБЛАСТЬ

“День действий” 27 марта
и его социально-политический контекст

1.    Социально-экономическая ситуация

1.1.    Советское наследие

Сложившаяся в советское время структура производства региона при отсутствии собственной сырьевой базы являла собой гибрид высокотехнологичных отраслей ВПК (аэрокосмический комплекс, радиоэлектроника), атомной энергетики (Нововоронежская АЭС), химической промышленности (шинный завод, завод синтетического каучука, завод по производству минудобрений), высокозатратного машиностроения (производство тяжелых экскаваторов, кузнечно-прессового оборудования, станкостроения, сельскохозяйственных машин и оборудования для переработки сельхозпродукции), легкой и пищевой промышленности с их допотопными технологиями, замыкало же производственную цепочку экстенсивное АПК со своей монокультурой — сахарной свеклой.

Наука региона сосредоточена в вузах и отраслевых институтах, расположенных в областном центре.

Так называемые “естественные монополии” в регионе представлены главным образом железной дорогой; Управление Юго-восточной железной дороги расположено в Воронеже. ЮВЖД распространяет свою юрисдикцию на железнодорожное хозяйство сопредельных областей — Белгородской, Курской, Липецкой, Тамбовской и части Саратовской. При определенных условиях ЮВЖД может стать весьма эффективным инструментом давления воронежского областного руководства на административно-управленческие круги соседних регионов. Перестроечные и постперестроечные годы характеризуются, с одной стороны, увеличением собственности ЮВЖД, учредившей банк “Юго-восток”, а также приступившей к поглощению лежачих колхозов и совхозов, с другой, усилением кадрового обмена между ЮВЖД и властными структурами региона. Так, нынешний начальник дороги Виктор Атласов пересел в кресло главного железнодорожника с поста председателя Воронежского горсовета в 1991 г., а избранный 4 апреля 1997 г. с подачи губернатора Ивана Шабанова председателем облдумы Анатолий Голиусов более 30 лет возглавлял Лискинское и Воронежское отделения ЮВЖД, одно время — в середине 80-х — даже занимал пост начальника ЮВЖД.

Индустриальное развитие региона практически завершилось на рубеже 1960-х — 1970-х годов.

В области как административно-территориальном образовании РСФСР существовала жесткая дихотомия: областной (административный, индустриальный, научный, культурный) центр и остальная сельская область. Ни один из городов области в советское время не перешагнул 100-тысячную отметку. Даже город-спутник Воронежа, центр атомной энергетики — Нововоронеж — получил городской статус лишь в перестроечные годы. До этого, будучи поселком городского типа, Нововоронеж не имел даже статуса районного центра (поселок областного подчинения).

Предприятия ВПК подчинялись напрямую как соответствующим отделам ЦК КПСС, так и своим отраслевым министерствам и, таким образом, были выключены из процесса формирования административно-управленческой элиты и города (областного центра), и региона в целом. Это нашло свое выражение в практике закрепления определенных предприятий в качестве поставщиков руководящих кадров в партийные и советские органы административных районов Воронежа и самого города. Были выделены именно отдельные предприятия, хотя на территории каждого из городских районов имелись и другие, зачастую куда более значимые.

Практика госзаказов конца 1980-х гг. для воронежских предприятий ВПК не дала ожидаемого результата. Напротив, расчет на министерскую помощь парализовал хозяйственную инициативу в стане воронежского директорского корпуса; предприимчивость проявили директора лишь отдельных предприятий. Все это нашло свое выражение в политических и околополитических заявлениях местного директората. Наиболее показателен в данном отношении демарш директората во время президентской предвыборной кампании 1996 г. Во время визита премьера В.Черномырдина в Воронеж (июнь 1996 г.) капитаны производства упрашивали главу правительства восстановить в полном объеме практику госзаказов и закрыть доступ на российской рынок определенной номенклатуры импортных товаров.

1.2.    Социально-экономическая политика 1991-1997 годов

К числу отличительных особенностей постперестроечной экономической ситуации Воронежской области относятся:

1) слабое развитие экономических структур регионального происхождения, порожденных процессами приватизации и акционирования — коммерческих банков, ЧИФов, страховых компаний, финансовых пирамид (для порядка с высочайшего разрешения местной исполнительной власти в 1991-92 гг. были созданы, что называется, “всякой твари по паре”[1]);

2) участие дочерних экономических подразделений областной администрации в наиболее прибыльных проектах (наиболее характерный пример — государственное унитарное предприятие “Агроконтракт”);

3) практика лицензирования и квотирования администрацией области в 1992-95 гг. вывоза продукции за ее пределы и ограниченный допуск на областной рынок производителей и торговцев из других регионов, проводившиеся под лозунгом защиты местного рынка;

4) крайне слабая вовлеченность в процесс перераспределения собственности на уровне региона подавляющего большинства воронежских производственных предприятий (исключение составляет лишь естественный монополист — ЮВЖД).

В результате нежелания местной номенклатуры делиться ни с кем из пришлых область имеет:

а) нулевые показатели по привлечению инвестиций,

б) продолжающийся отток свободных капиталов местного происхождения в другие регионы,

в) продажу правительством долгов области “ЮКОСу” и “Менатепу”.

На сегодняшний день Воронежская область является дотационным регионом, входящим по совокупности основных социально-экономических показателей в шестой десяток субъектов Федерации, а по количеству привлеченных в экономику инвестиций — в восьмой.

Руководство большинства воронежских предприятий с 1992 г. взяло курс на предоставление персоналу неоплачиваемых отпусков, в результате чего регион на протяжении пяти лет реформ имеет сравнительно низкие показатели официальной безработицы. Данная инициатива директорского корпуса нашла негласную поддержку у администрации области в лице губернатора Александра Ковалева (с сентября 1996 года являющегося полномочным представителем Президента РФ в Северной Осетии и Ингушетии) и его первого заместителя по экономике Бориса Преображенского. Подобная практика сохраняется и при новом (лево-патриотическом) руководстве области, пришедшем к власти в декабре 1996 г., с тем лишь отличием, что само явление неоплачиваемых отпусков подвергается публичной критике со стороны нынешних областных властей.

Около 140 тысяч беженцев, оказавшихся на территории области, расселены вне областного центра, наиболее организованная их часть включилась в процесс создания новых рабочих мест (переселенческая ассоциация “ХОКО” в гор. Борисоглебске, объединяющая репатриантов из Таджикистана, строит коттеджный поселок на 22,5 тысячи жителей).

Смягчающими обстоятельствами экономического кризиса (прежде всего в областном центре) явились:

1) разномоментность остановки предприятий, часть которых “процветала”, используя механизм бартера в первый год экономических реформ;

2) занятость значительной части трудоспособных воронежцев с конца 1980-х гг. в сфере челночного бизнеса, который в ту пору приносил хорошие прибыли и обеспечивал общественный престиж; за прошедшие 7-8 лет одним челнокам удалось поднять деятельностную планку до уровня дистрибьютерства, оптовой и/или ларечной торговли, другим — на долгое время стать челноками-“профессионалами”, которые попросту забыли про то, что десятилетие назад они исправно отбывали трудовую повинность с восьми до семнадцати;

3) перманентно появляющиеся новые рабочие места в частном секторе, требующие от претендента желание работать, но не квалификацию и стаж работы по определенной специальности;

4) получившая широкое распространение индивидуальная трудовая деятельность: автосервис, перегон автотранспорта из-за границы или с завода-изготовителя, строительно-ремонтные работы (примечательно, что строительное гастарбайтерство из соседней Украины здесь не получило распространения, видимо, этих специалистов перехватил более высокооплачиваемый московский рынок труда) и проч.;

5) параллельная занятость (вторая, третья и т.д. работа);

6) патриархальный характер регионального сообщества, господствующее положение в котором принадлежит сельской по своему происхождению элите, опирающейся на свои родственные и земляческие кланы, отраслевые клиентелы и воспроизводящей показную бедность (самый богатый человек города — инкогнито), за фасадом которой включенность родственников сюзеренов в отношения собственности и немыслимое число коммерческих операций, в том числе и за пределами региона (сфера, в принципе не поддающаяся адекватному измерению, видимый ее признак в настоящее время, — это увлечение местных сильных мира сего аптечным бизнесом);

7) получивший широкое распространение профессионально-корпоративный, прежде всего так называемый спортивный бизнес, контролирующий сферу оптовой торговли;

8) наличие у большинства горожан либо дачных участков (деревенских домов, купленных по дешевке в период перестроечного продовольственного кризиса), либо близких родственников в селе (мать держит теленка и/или теща поросенка);

9) зарубежное гастарбайтерство воронежцев; по данным областного ОВИРа, за последние 5 лет всего выехало на работы, пройдя официальную процедуру оформления выезда, свыше 1700 человек, преимущественно ученые, деятели искусства, инженеры, техники, квалифицированные рабочие.

Администрация А.Ковалева ставила себе в заслугу сдерживание цен на основные продукты питания. В разное время таковыми являлись хлеб, сливочное и растительное масло, яйца, колбасные изделия, маргарин, молоко, детское молочное питание. Практика сдерживания цен продолжалась вплоть до сентября 1996 г., — последним дотируемым из облбюджета товаром был хлеб. Примечательно, что партийному руководству области удавалось до начала 90-х гг. обходиться без талонов. В конце марта 1990 года, во время избрания облсоветом 1-го секретаря ОК КПСС Геннадия Кабасина председателем облсовета, его сторонники в ответ на критику небольшой демократической фракции привели аргумент: “область (реально областной центр. — Д.О.) при Кабасине снабжается лучше многих соседних”. Введение талонов в условиях тотального дефицита второй половины 1990 г. было воспринято населением с одобрением (“давно бы так”). Не исключено, что именно поздняя талонизация смягчила в тот момент социальную напряженность: чего уже давно хотели трудящиеся, — то они и получили. (Разговоры о желательности и целесообразности введения талонно-карточной системы в качестве инструмента справедливого распределения товаров циркулировали в Воронеже с конца 70-х — начала 80-х гг.).

Отметим, что в конце 1996 — первом квартале 1997 г. минимальная потребительская корзина в Воронеже была самой дорогой среди 5 областных столиц Центрального Черноземья — в цифровом выражении по состоянию на март — более 230 тысяч руб.

В немалой степени смягчению социальной напряженности способствовало и то, что из 2,5 миллионов проживающих в области около 700 тысяч — пенсионеры, а задержки с выплатой пенсий приобрели катастрофический характер в условиях города только весной 1996 г. Положение несколько поправилось перед президентскими выборами, затем с августа оно вновь стало стремительно ухудшаться (что объективно работало на победу кандидата левых сил на декабрьских выборах губернатора). Назначенному в сентябре 1996 г. губернатором по президентскому указу Александру Цапину удавалось активизировать выплату пенсионных долгов. С приходом к власти Ивана Шабанова начались пробуксовки с ликвидацией задолженности по пенсиям. По состоянию на конец марта общая задолженность по пенсиям составляла порядка 700 млрд. руб., сроки задержки выплат по городу — от 3-х — до 4-х месяцев, а в сельской местности и того больше.

Имена предприятий и организаций-должников хорошо известны, — это “естественные монополисты” ЮВЖД и Нововоронежская атомная станция, а также Самолетостроительное общество (ВАСО) и многие другие. 8 апреля 1997 г. на заседании областной ВЧК объектом критики было избрано ВАСО, задолжавшее только Пенсионному фонду около 200 млрд. руб., которому областное начальство объявило очередное (неизвестно уже какое по счету) предупреждение о грозящем банкротстве с пожеланием выправить ситуацию.

Стремясь обезопасить себя от критики с левого фланга, под чьими знаменами И.Шабанов 8 декабря 1996 года победил на выборах, новый губернатор добился назначения на пост одного из двух первых вице-губернаторов представителя КПРФ Александра Меркулова (депутата ГД). Меркулов будет курировать в администрации социально-экономический блок, в том числе и связь с профсоюзами, используя механизм так называемых трехсторонних соглашений.

2.    Традиции протестной активности в регионе

2.1.    Профсоюзы

Единственной реальной политической силой в регионе в постперестроечные годы является КПРФ, с лета 1995 г. организационно оформившая союзнический альянс с родственными структурами в виде НПСР, который объединяет организации лево-патриотического спектра по схеме “блок коммунистов и беспартийных”. На одну ступеньку ниже КПРФ в воронежском НПСР по старой доброй партийной традиции стоит областное отделение ФНПР, возглавляемое бывшим функционером КПСС Алексеем Овчинниковым. Кандидатура Овчинникова в ходе февральско-мартовской избирательной кампании 1997 г. по выборам депутатов облдумы даже рассматривалась в качестве одного из 2-3-х основных претендентов на пост спикера областного представительного собрания. Воронежское отделение ФНПР никогда не выступало инициатором самостоятельных (вне акций сначала “советского”, а затем лево-патриотического блоков) политических, экономических или правозащитных мероприятий.

Областная администрация, возглавлявшаяся А.Ковалевым, в 1992-1993 гг. — в период конфликта Президента РФ с Верховным Советом — предпринимала попытки создать альтернативное профсоюзное движение на базе независимого профсоюза работников малого и среднего бизнеса, именовавшегося Центрально-Черноземная региональная ассоциация свободных профсоюзов “Солидарность”. Оценивая эти события по прошествии лет, приходится констатировать непоследовательность действий экс-губернатора. Вполне вероятно, что антиФНПРовские инициативы Ковалева имели своим источником окружение губернатора. Сам же Ковалев, лавируя между местными левыми и президентскими структурами, периодически делал популистские заявления с критикой в адрес областного отделения ФНПР (то он демонстративно выходил из членства в “красных профсоюзах”, то издавал незаконные и реально ничем не подкрепленные распоряжения о лишении ФНПР в Воронеже недвижимости — здания облсовета ФНПР и профсоюзных курсов) и периодически же с ней примирялся.

Альтернативное профсоюзное движение в регионе, если не считать всплеска активности в 1992-93/94 гг. воронежской “Солидарности” (приступившей к созданию трудновообразимых с точки зрения практической работы с контингентом дочерних профобъединений безработных, беженцев, бездомных) широкого развития не получило. Да и сама история воронежской “Солидарности” имела бесславный конец. Ее харизматический лидер Валерий Власов оказался в 1995 г. за решеткой по обвинению в махинациях в деятельности благотворительного фонда. Проведя несколько месяцев в следственном изоляторе (состав преступления в его действиях не был обнаружен), Власов, при всем желании, не мог возобновить профсоюзную деятельность, ибо оказался в совершенно иной общественно-политической ситуации.

Единственное исключение представляет независимый профсоюз, действующий на Воронежском самолетостроительном обществе (ВАСО) “Илья Муромец” (лидер Андрей Рашевский, в 1990-1993 гг. — депутат облсовета, член ее демократической фракции). “Илья Муромец” входит на правах коллективного членства в независимый профсоюз “Конфедерация свободного труда”, которым руководит Андрей Юров. КСТ имеет общероссийский статус, но штаб-квартира ее находится в Воронеже. Наряду с “Ильей Муромцем”, производственным профобъединением, насчитывающим до 200 членов, в КСТ входят малочисленные интеллигентские профсоюзы — учителей и преподавателей вузов, врачей, студентов, музыкантов, художников и др.. Несмотря на это, КСТ является непременным участником общегородских пацифистских[2] (последнее театрализованное действо, прошедшее в феврале 1997 г. под окнами обладминистрации, по слухам, вызвало крайнее недовольство губернатора), правозащитных, культурных и политических акций, привлекающих внимание местных СМИ. Поскольку реально в воронежских условиях КСТ не может оказывать воздействие на экономическую ситуацию (КСТ, начиная с 1995 г., явочным порядком выведен из процедуры трехсторонних соглашений) он специализируется на правозащитных инициативах, носящих преимущественно учебный и консультативный характер.

2.2.    Протестная активность

Первые проявления забастовочной активности в Воронеже относятся к концу 80-х гг. Забастовки затрагивали отдельные предприятия и носили экономический характер. Роль пионеров принадлежала городским транспортникам, а именно водителям троллейбусов. Власти весьма болезненно, если не сказать агрессивно, отреагировали на их инициативу. Вмешательство местных демократически ориентированных журналистов помешало открытой расправе.

В 1992-1993 гг. предпринималась попытка похода РКРП в самую гущу трудового народа. РКРП и “Трудовой Воронеж” стремились создать некое подобие собственных профсоюзов под названием “Советов рабочих, крестьян, специалистов и служащих”. Приезжавший в июле 1993 г. в Воронеж Виктор Анпилов живо откликнулся на проводившуюся в те дни экономическую забастовку работниц объединения “Электроника”. Побывав на предприятии, он подбил по несколько месяцев не получавших зарплату забастовщиц на создание у себя на предприятии совета рабочих, крестьян (?), специалистов и служащих.

Кое-где на воронежских предприятиях структуры с подобным названием, созданные в 1993 году, существуют и поныне, о чем они заявили в ходе подготовки к акции 27 марта. Но даже если ими руководят радикальные по своим взглядам коммунисты, это вовсе не означает, что подобные советы проводят в настоящее время какую-то оппозиционную работу, в том числе и профсоюзную, поскольку в условиях Воронежа большая часть ячеек РКРП в 1995-96 гг. признала руководящую роль КПРФ в местном народно-патриотическом движении, а, следовательно, и легитимность ФНПР.

Наибольшую забастовочную активность демонстрируют учителя, их акции в целом пользуются поддержкой местного ФНПР. Протестная активность пенсионеров достигла своего апогея в августе — сентябре 1996 г. В один из дней протеста пикетчики, пытаясь прорваться в здание обладминистрации, разбили стеклянные двери.

В начале 90-х гг. был отмечен единственный случай этноэкономического (антикавказского) протеста — убийство торговавшего на центральном рынке Воронежа выходца с Кавказа. (Подробности этого инцидента довольно слабо известны широкой публике). Строго говоря, этот случай довольно трудно трактовать как форму этноэкономического протеста, просто он приводится в качестве примера того, что в любой момент отношения на этнической почве у конкурентов могут обостриться, несмотря на моноэтнический (русский) состав населения региона и абсолютное безраздельное господство в местном бизнесе русских “воронежского разлива” (что обусловлено общей региональной экономической ситуацией). К тому же здешняя милиция, как и повсюду в русских регионах, не питает больших симпатий к “лицам кавказской национальности”.

В последние годы в целом произошло значительное снижение численности представителей кавказских этносов, занятых в рыночной торговле (особенно это наглядно видно на примере азербайджанцев, еще в конце 80-х гг. доминировавших на наиболее крупных рынках).

За постперестроечные годы также постепенно рассосалась воронежская колония бывших вьетнамских гастарбайтеров.

С течением времени в мире воронежского мелкого и среднего бизнеса наметилась тенденция к расслоению. Если в 1994-1995 гг. Ассоциации предпринимателей легко удавалось обуздывать растущие аппетиты чиновников и оказывать солидарное давление на городские власти, пытавшиеся взвалить на плечи ларечников новые виды поборов, то в начале 1997, когда областные власти (распоряжением главы области и и.о. председателя облдумы) ввели запрет на розничную торговлю алкогольной продукцией крепостью свыше 28 градусов вне специально оборудованных помещений площадью менее 30 кв. м., активистам Ассоциации, являющимся противниками этого решения властей, не удалось организовать, прежде всего, масштабную акцию протеста (даже в условиях набиравшей силу предвыборной кампании по выборам депутатов облдумы и горсовета).

3.    Акция 27 марта и ее последствия

Визуально День действий в Воронеже прошел под красными знаменами. Организованный ФНПР митинг привел на центральную площадь, с одной стороны, активистов НПСР с предприятий и организаций Воронежа, с другой, политизированных (прокоммунистически настроенных) пенсионеров. Визуально последние составляли большинство. Лозунги были под стать цвету знамен: “Президента на пенсию!”, “Правительство — в отставку!”, “Ельцин, ты меня обманул!”, “Долой Чубайса!”.

Ораторы, обращавшиеся к собравшимся с импровизированной трибуны — из кузова грузовика — стояли, как и подобает вождям, на ковровой дорожке (что случайно или сознательно высветил оператор областного государственного телевидения).

Губернатор почтил митинг присутствием, но не выступал. Это собрание, руководимое местным ФНПР, не представляет какой-либо угрозы воронежским властям. Вместе с тем, власти были озадачены забастовкой с 1 апреля завода “Рекорд”, персонал которого потребовал явки лично Шабанова на предприятие. Никто не знает, как бороться со стихийными выступлениями.

 

 

 



[1] Уже под занавес деятельности финансовых пирамид, когда даже младенцу стало понятно, что волгоградские фирмы работают в том числе и на пользу бюджета своего региона, воронежское начальство расщедрилось, предоставив лицензии на трастовую деятельность нескольким местным любителям острых ощущений. Таким образом, протест против финансовых пирамид не был в Воронеже столь острым, — объект праведного гнева находился в большинстве случаев “за тридевять земель”. Правда, воронежские — и областные и городские — власти после нескольких акций пикетирования обладминистрации незадачливыми вкладчиками пошли на частичную компенсацию вкладов ветеранов и пенсионеров. Разумеется, компенсация коснулась вкладчиков, потерпевших от пирамид местного происхождения.

[2] Движение солдатских матерей носит пассивно-поминальный характер.