Политический мониторинг :: Выпуски политического мониторинга :: Текущий месяц

 

Новое на сайте
Чеченская Республика

Юрий КУЛЬЧИК

Ситуация в Шелковском районе
Чеченской республики

в первой половине 1993 года

Шелковский район был образован в 1925 году. На территории 2994 тыс. кв. м в конце 80-х годов проживало 47.924 человек. Наиболее крупными являются станицы Шелковская (7945 жителей), Червленная (7581), Гребенская (4755), Каргалинская (4849).

Работающее население составляет 18 469 человек, из них — 4023 колхозника, 14446 рабочих и служащих. Такое распределение жителей по сферам занятости свидетельствует о достаточно развитой экономической инфраструктуре района:

— имеются 5 колхозов, 8 совхозов, племзавод. Район располагает 230.113 га сельхозугодий, в том числе 31.408 га составляют пашни. 42 животноводческие фермы (11 молочных, 26 овцеводческих, 5 по выращиванию свиней) на 1 января 1990 года имели 13.990 голов свиней, 27.865 овец, 4347 коров.Всего до недавнего времени имелось 13.520 личных хозяйств;

— развитое сельское хозяйство дополняется несколькими промышленными предприятиями, в том числе винзаводом, маслосырзаводом, кирпичным заводом, тремя строительными и двумя автотранспортными предприятиями.

Вместе с соседним Наурским районом Шелковской в начале 90-годов производили 51% всей сельскохозяйственной продукции бывшей ЧИР (следует отметить, что это очень много, поскольку из 14 остальных районов некоторые представляют собой достаточно развитые в экономическом отношении административно-территориальные образования).

Кризис охватил Шелковской район, как и другие части бывшего Союза. Он здесь углубляется целым рядом обстоятельств. Одностороннее провозглашение руководством Чечни независимости республики привело к лавинообразному свертыванию разносторонних экономических связей района, как региональных, так и внутриреспубликанских. Произошло свертывание необходимых взаимных поставок.

Ломка прежних хозяйственных структур привела к увеличению частного поголовья скота. Ничем не сдерживаемое, оно вызывает свертывание кормовой базы государственных ферм, чревато гибелью общественного животноводства. Мы не располагаем данными по Шелковскому району, но полученные сведения о происходящем в соседнем Наурском могут, как нам представляется, прояснить общую картину: из 153 тыс. овец, имевшихся на госфермах в 1990 году, осталось к концу последней зимы 49 тыс.; поголовье свиней сократилось в 8 раз, а крупного рогатого скота уменьшилось — в 3 раза.

Но это лишь одна сторона происходящего. Население, особенно та его часть, которую составляют прибывшие из горных районов республики чеченцы, жители здешних мест в первом или во втором поколении, оказалось неподготовленным к уходу за своими численно возросшими стадами. На сотнях гектаров летом 1992 года урожай был выращен, но бродячий скот его практически уничтожил, вытоптав готовый к уборке рис и кукурузу. Весь вложенный людьми труд был уничтожен на корню. В обращении к главе местной администрации района группы аграриев ряда хозяйств поздней осенью 1992 года говорилось: «Проезжая по трассе, видишь, как на каждом участке выпасается круглыми сутками крупный рогатый скот, овцы, лошади, свиньи и др. По нескольку десятков голов. Животные съедают еще неокрепшие, едва взошедшие растения под корешок, утрамбовывают копытами влажную почву, из-за чего нарушается воздушный, водный и полевой режимы. После такого стравливания, вытаптывания растения истощаются и не смогут нормально перезимовать, а затем сформировать урожай. Уже на многих полях остались от озимых всходов только корешки, а почва превратилась в утрамбованный полигон. Таким образом, если сейчас не принять всем людям, живущим в районе, экстренные меры, то последствия в получении зерна предсказуемы: за зиму животные уничтожат все посевы, район останется без хлеба. Мы, агрономы района, арендаторы, механизаторы обращаемся ко всему населению станиц, главам администрации: пока еще не поздно, проявите благоразумие, мудрость и сохраните хлебные поля, ибо от вас зависит быть хлебу, молоку, мясу в магазинах, на рынке в каждой семье» [1].

С указанными выше процессами связана еще одна проблема. Район защищен от ветров, несущих смерть посевам, защитными лесополосами, имеющими большей частью искусственное происхождение. То же самое в течение многих десятилетий делалось для укрепления берегов Терека, воды которого в случае наводнения способны опустошить громадные пространства земли (последний раз такое бедствие произошло в 1957 году). Ныне для разворачивающегося жилищного строительства вырубаются деревья, а все возрастающее поголовье овец (в бурунах его норма превышает допустимые параметры в 8 раз) ставит указанные защитные зоны на грань полного исчезновения. Пески подступают к самому Тереку. Возможна экологическая катастрофа [2]. Это осознается населением: «У нас же, если мы не возьмемся за ум, грозит то, что Терек смоет все наши дома и постройки от Червленной до Кизляра, — пишет в местной газете 70-летний чеченец У.Лечиев, — На берегу реки рубим лес, кустарник, пасем скот, а ведь корни деревьев, кустарников и трав укрепляют землю от размыва. Раньше, до 1990 года, очень много денег тратило государство на укрепление берегов реки, а что сейчас? Мы думаем об этом? Грозный, парламент и прочее река не смоет. А вот нас...» [3].

Идет стремительное разворовывание агротехнического парка хозяйств. В результате даже там, куда доходят поставки бензина, полевые работы не ведутся, поскольку техника либо разграблена, либо похитившие предлагают администрациям хозяйств ее за выкуп. Остались без техники агрофермы «Червленная», «Кавказ», совхоз «Виноградный» [4]. По мнению отдельных экспертов, в 1992 году Чечня не сеяла хлеба практически вообще. Что касается других сельхозкультур, то можно быть уверенным, что под них обработаны лишь половина или треть необходимых площадей. В этом году положение усугубилось тем, что холода держались довольно долго. Под кромкой льда оказались многие поля. Чтобы спасти озимые, нужно было пахать, но этого не было сделано из-за отсутствия бензина.

Экономические трудности сопровождаются и усугубляются разгулом преступности, с одной стороны, и правовым беспределом местных властей — с другой. Так, обыденным делом стала в районе кража овец. Уход за скотом, а тем более его охрана становятся все более трудным и опасным ремеслом. Между тем органы правопорядка оказываются чаще всего недееспособными, а руководители отдельных хозяйств содержат пастухов на нищенской заработной плате, а то и просто отказываются ее выдавать вообще, заявляя, что «уже само по себе чабанское занятие должно кормить».

В ЧР по четырем железнодорожным путям поступают составы с грузами. Одна из ветвей начинается с территории Шелковского района. Сегодня поезда, направляющиеся в Чечню, с первых же километров подвергаются нападению грабителей. Особенно часто это происходит начиная от станции Каргалинской и продолжается вплоть до Червленной-Узловой.

Методы грабежа разные: некоторые проникают в состав на одной из железнодорожных станций (таких станций и полустанков всего на территории района 7). Затем, когда поезд выезжает за пределы населенного пункта, грабители начинают орудовать топорами и кирками, вскрывать контейнеры и выбрасывать на ходу предметы, чтобы потом подобрать их и увезти на машинах. Такой метод не всегда хорош, потому что не всякое сбросишь: может разбиться. К тому же потом не все сброшенное найдешь (дело в том, что появилась и другая специализация в разбойном промысле — эти предпочитают не рисковать и промышляют тем, что просто подбирают кем-то сброшенное).

Существует и более открытый способ ограбления. Выжидают момент, когда поезд остановился сам, чтобы пропустить встречный, или его останавливают стоп-краном, пригрозив машинисту автоматом. Тогда просто подгоняются «КАМАЗы» и прямо с вагонов грузятся товары. Если нет машин наготове, то телевизоры, мебель, ковры и другие вещи аккуратно складывают под кусты, одни остаются сторожить, другие идут за транспортом.

Постепенно сформировались группы грабителей, в которых каждый знает свое место и то, что он должен делать. Наиболее известные из числа местных группировок — это старощедринская и старогладковская. Причем в одной станице может быть несколько группировок, куда входят и воры из других населенных пунктов.

Но есть среди грабителей немало и гастролеров из Шалинского, Гудермесского и других районов ЧР, которые приезжают сюда в полной экипировке, при оружии, с инструментами и транспортом к родственникам. Подолгу здесь гостят, совершая набеги.

Разворованные в пути вагоны окончательно опустошаются на станциях в Гудермесе железнодорожниками, путейцами, охранниками. Редко какой вагон остается целым при выезде железнодорожного состава за пределы республики. Чаще нетронутыми остаются лишь вагоны с лесом, грузом, требующих автокранов и другой специальной техники для их разгрузки.

Судьба краденого проста. Товар сразу вывозится на толкучки и продается профессиональными торговцами за полцены. Покупают по дешевке товар и рядом живущие. Мелочь (шампуни, одежда) подчас попадает на прилавки магазинов, на местные базары. В каждом селе наизусть любой знает, кто, сколько и чего украл с поезда. Вполне открыто обсуждаются совершенные налеты, подсчитывают прибыль.

Где же милиция (полиция), гвардия, армия, служба национальной безопасности? Они делают вид, что заняты охраной поездов, между тем как иные из них совершают набеги на составы вместе с грабителями. Раньше других заразились болезнью грабительства некоторые сотрудники линейной милиции, призванные как раз в первую очередь охранять поезда и расследовать каждый случай грабежа. Сотрудники правоохранительных органов, вставшие на преступный путь, изыскивают иные методы обогащения: можно и не лазить по поездам. Достаточно поймать одного-двух грабителей, желательно новичка, чтобы взять у них за откуп 100-300 тыс. рублей.

Однако нельзя утверждать, что власти полностью бездействуют. Так, в районе появились «президентские береты» из Гудермеса. Были перестрелки с грабителями. В Курдюковской была захвачена большая партия выгруженного товара. Часть из него, включая более 100 кондиционеров импортного производства, была подожжена грабителями со словами:»Если не нам, то и не вам». В Шелковской были найдены ящики с чаем, в Старогладковской — с электролампочками. Этим, в общем-то, и ограничивается сделанное. Правда, во всех населенных пунктах сделана перепись действительных и предполагаемых воров. Их по району насчитывается по записям, переданным в Грозный, до 200 человек.

Следует отметить, что количество грабежей на железной дороге в последнее время сократилось примерно на треть. Речь идет, однако, лишь о переходе данного преступного промысла в новое качество: сегодня нападению подвергаются не всякие грузы, а особо ценные. Крупные грабежи на железной дороге — дело рук хорошо организованной мафии, в которую наряду с уголовными элементами втянуты и высокие чины из полиции и руководства железной дороги. Тот, кто грабит, заранее уведомлен о том, какой состав, когда и с каким грузом должен проходить по дороге [5].

Население даже в дневное время может подвергнуться серьезной опасности, насилию или просто «нелепой случайности». Как можно спокойно работать, если по местной печати чуть ли не ежедневно проходит информация, что «один убит от разрыва гранаты при запуске двигателя трактора», «еще одна граната взорвалась в чабанском домике по неосторожности. Двое убиты, двое ранены», «шестнадцатилетняя девушка убита на свадьбе подвыпившим бывшим работником милиции, ставшим сейчас следователем. В Щедринах также на свадьбе был убит человек из автомата», участились случаи «похищения и увоза девушек в горы» и т.д [6]. Не только трудиться, но просто жить становится все более небезопасно.

Шелковской район продолжает усиленно вооружаться. Причем одни это делают с соблюдением всех необходимых норм, с приобретением разрешения на ношение оружия, другие вооружаются незаконно. По предварительным подсчетам, на руках у населения в районе имеется до 150 автоматов, а также несколько пулеметов, гранатометов, множество пистолетов, охотничьих ружей. А в течение зимних месяцев 1992-1993 гг. в район стала поступать и бронетехника. Военные тягачи и БТРы сейчас в Каргалинской, Ставропольской и в селе Харьковское. В последних двух населенных пунктах есть даже по две пушки со снарядами [7].

Все это, безусловно, негативно влияет на состояние населения Шелковского района. Однако имеется ряд фактов, которые способны трансформировать на данной почве установки людей настолько, что социальные потрясения в жестких формах гражданской войны, межэтнического противоборства едва ли можно будет предотвратить.

Следует отметить, что основы для столь кризисной возможной ситуации были заложены несколько десятилетий назад. Шелковской, как и Наурский район, волюнтаристски был передан в состав вновь создаваемой ЧИАССР. Уже само по себе это предполагало, что доля чеченского населения в этих местах будет увеличиваться (необходимо подчеркнуть, что численность чеченцев здесь в довоенный период не превышала 1-3%).

Однако к этому следует добавить еще один фактор, во многом объясняющий сущность происходящего сегодня: власти, возвращая чеченцев и ингушей в родные края, восстанавливая их государственность, приняли тогда решение не допускать тысячи людей «во избежание возможного развертывания партизанской войны» в горные районы. В результате были созданы искусственно условия для миграции массы чеченцев на север — в Наурский и Шелковской районы. Именно этим можно во многом объяснить тот факт, что чеченцы стали составлять здесь к 90-годам более половины всего населения. Этнодемографическая карта указанных районов, таким образом, претерпела глубокие изменения.

Безусловно, коренными жителями здесь являются казаки. Именно их предки создали здесь первые поселения. Возникнув в ХVI веке на гребнях Сунженского хребта терское казачество оставалось там до начала 80-х годов ХVII века, когда в целях безопасности оно переселилось на правый берег реки Терека у мыса, образуемого слиянием Терека с Сунжей. Однако и здесь оно оставалось недолго: по настоянию русского военного командования в 1711 году казаки переселились на левый берег Терека и поставили в линию на протяжении 80 километров пять станиц — Червленную (основана в 1567 году), Щедринскую (1569г.), Старогладковскую (1573г.), Новогладковскую и Курдюковскую, к которым позднее присоединился ряд других — Гребенская (1738г.), Новощедринская (1848г.).

При строительстве станиц прибывшие казаки занимали свободные, пустопорожние земли, при этом руководствовались не только задачами обороны, но и состоянием источников существования: наличием плодородных земель, лугов, возможностью промысловой охоты и рыболовства [8].

Все русское, в том числе и казачье, население в последние десятилетия постепенно вытеснялось из управленческой структуры района. Сегодня их едва ли можно увидеть в органах управления, в торговле, в милиции, на других ключевых позициях. Всюду чеченцы. Об этом свидетельствует, к примеру, тот факт, что на прошедших в феврале 1992 года выборах в органы местного самоуправления от четырех округов прошло в депутаты четыре представителя чеченской национальности. Таким образом, ни о каком учете интересов половины населения района речи не идет. Последняя выражает свое отношение к происходящему своеобразно: В Червленной и Шелковской в выборах участвовало не менее половины избирателей. В Каргалинской голосования не было вообще. Несмотря на это, в повторном голосовании в качестве кандидатов были выдвинуты вновь 10 чеченцев и лишь 2 русских [9].

Не допускается русское (казачье) население и в развивающуюся сферу частного предпринимательства. Об этом свидетельствует, к примеру, список имеющихся в районе 82 кооперативов (по состоянию на 19 октября 1992 года). В нем можно найти лишь 2-3 фамилии представителей нечеченской национальности [10].

Но главная беда для коренного казачьего населения — в состоянии беззащитности, в каком оно оказалось в последние годы. Подвергаясь различного рода притеснениям экономического порядка, а также грабежам и другим актам насилия, казаки не пользуются никакой защитой со стороны правоохранительных органов. Имеют место факты прямого принуждения отдельных семей к выезду. Причем дома, мебель, другую личную собственность люди практически бросают сами, либо у них все отбирается силой. Многих охватило чувство пессимизма, утраты надежды на сохранение данных земель для казачества и России.

Еще несколько лет назад примерно одна треть всего населения района являлась казачьей. Сегодня в связи с массовой миграцией лишь в Шелковской еще сохраняется достаточно высокий процент казаков (25%), в некоторых станицах, к примеру в Старощедринской, осталось не более 6-7 семей. Всего на начало 1992 года в районе осталось 447 семей (1259 мужчин) казаков. Только за период с июля 1991 года по июль 1992 года выехало 278 семей казаков (212 мужчин). В основном уезжают в Ставропольский и Краснодарский края, на Дон. Идет процесс постоянного «размывания» казачьего населения.

Следует отметить, что Президент Д.Дудаев и руководство Чечни в целом до недавнего времени проводили достаточно гибкую политику в отношении казачества, понимая, что конфликт с ним может трансформироваться в столкновение, имеющее ярко выраженный межнациональный характер. Был зарегистрирован официально Грозненский отдел Терского казачьего войска, печатались газеты казаков и т.д. Сегодня Конфедерация народов Кавказа, признавшая казаков одним из коренных народов региона, организует серию встреч с лидерами терского казачества и т.д. И все же можно констатировать отношения между казаками и чеченцами критического порога, за которым возможно развитие ситуации, близкой к состоянию гражданской войны. Это особенно очевидно в Шелковском и Наурском районах Чеченской республики.

Зимой — в начале весны 1993 года в горах ЧР, прежде всего в Ножай-Юртовском районе, произошли оползни, погибли люди. Кроме мер помощи пострадавшим руководством республики стали разрабатываться планы, все более приобретающие характер крупномасштабной переселенческой программы. Было объявлено, что часть населенных пунктов — Симсир, Зандак, Ножай-Юрт, Даттах, Гиляны — будут расселены в Шелковском районе возле Бороздиновской, Каргалинской, Щедринской, Коби [11]. Более того, в одном из выступлений по чеченскому телевидению в марте 1993 года Президент Дудаев заявил, что предполагает в бурунах на границе Чечни и России разместить 15 новых сел, где будут жить жители пострадавших районов [12]. По существу речь идет о программе окончательного состава населения северных, прежде казачьих, районов. Намечается форсированными темпами завершить процесс изменения демографической карты части северо-кавказского региона, начавшийся по воле командно-административной системы в 1957 году.

Коренному населению «переселенческая волна» угрожает по весьма различным причинам.

Прежде всего есть опасения, что поток переселенцев окажется значительно большим, чем его планируют власти. На апрель 1993 года получены заявления уже 2 тысяч переселенцев на выдачу планов в районе. Для них выделены участки в ст.Бороздиновской, ст.Дубовской, Каргалинской, с.Коби. Пользуясь чьим-то горем, под шумок на приобретение планов, ссуд и других льгот кидаются люди, которым все это не положено и которые жить в районе не собираются. Пострадавшие семьи или просто переселенцы, как правило, стремятся взять планы не только на главу семьи, но и на малолетних детей [13]. Сегодня трудно определить масштабы уже имеющейся экспансии горцев, поскольку отдельные лица произвели скупку у уезжающего населения десятков домов, которые пустуют пока, но, когда они окажутся заселенными, численность чеченцев по официально объявленному плановому переселению будет несомненно многократно перекрыта. Тогда встанет вопрос о трудоустройстве, о получении различных лимитов на строительные материалы и т.д. Наконец, произойдет не постепенное, а лавинообразное перемешивание людей не только по национальному признаку, но и по образу жизни. Горцы, которые пока адаптируются к новым условиям, вынуждены будут сталкиваться с местным укладом бытия, что породит острые противоречия (к примеру, мы говорим о 2 тысячах переселенцев, но как-то умалчиваем о том многочисленном поголовье скота, которое неизбежно прибудет вместе с новыми жителями и т.д.).

Миграционные процессы обостряются между местным населением и прибывающими. Причем это касается взаимоотношений не только между русскими, казаками и чеченцами, но и между самими чеченцами. Об этом свидетельствует, в частности, постановление Совета старейшин Шелковского района. На основании того, что «земля выделяется чаще со стороны приезжим. Как правило, урожай, выращенный ими, уходит за пределы района и Республики. Вместе с тем в районе много желающих работать и не могут получить землю, в селах избыток рабочих ресурсов», было решено «запретить всем категориям землепользователей в районе выделять землю людям, постоянно не проживающим на территории данного хозяйства» [14].

Не могут не беспокоить казаков предпринимаемые властями и различного рода военные приготовления. В Чеченской Республике продолжается процесс формирования армейских бригад. В каждом районе их будет по одной или две — в густонаселенных районах [15].

Многие мероприятия имеют ярко выраженный антироссийский характер. Во всех населенных пунктах района, имеющего примерно 40% казачьего и русского населения, главам местных администраций предложено проводить оборонные мероприятия в связи с появлением на границе района российских солдат. Уже начата запись в народное ополчение мужчин от 20 до 45 лет. Руководителям предприятий хозяйств префектурой района вменено в обязанность обеспечивать глав администрации всеми необходимыми средствами, транспортом для организации дежурства [16]. Безусловно, русское население и казаки исключают возможность какого-либо вторжения России, и у них естественно возникает вопрос: для кого, собственно, осуществляются указанные «оборонительные» мероприятия?

Еще более болезненно казачество, русские да и другие национальные меньшинства воспринимают попытки создания воинских частей по национальному и религиозному принципу. Периодически появляются в районе вербовщики в разные военные формирования. В последнее время особенно активны командиры аргунского полка и так называемый Мекх-Кхел республики во главе с Адизовым, известивший мусульман ЧР о создании исламского полка. Действительно, состоялась массовая запись мужчин и юношей со всех населенных пунктов района. Счет идет не на одну сотню человек. Несколько раз объявлялись сборы в Аргуне. Однако с каждым сбором сюда идет все меньше и меньше людей. Первоначально все надеялись немедленно после записи получить оружие. Но его выдавать никто не собирался. Оказалось необходимым прохождение медкомиссии, представление фотокарточек и прохождение месячной службы вдали от дома. В итоге энтузиастов поубавилось.Что касается исламского полка, то здесь, по-видимому, вообще пустой звук, чаще идет дублирование записей одних и тех же лиц. Идея создания дисциплинированной чеченской армии в районе превратилась в блеф [17]. Однако это едва ли может успокоить тысячи людей, почувствовавших угрозу возникновения инородной силы подавления, что называется, у себя дома.

Здесь следует обозначить один аспект, который должен привлечь внимание социологов, психологов, юристов. Стихийно возникают преступные группы, чьим промыслом устойчиво становится разбой, грабеж, насилие. С другой стороны, сама власть пытается создать внутри населения значительный слой лиц, профессионально владеющих оружием. Наконец, масса молодежи под влиянием коммерциализации общественной жизни уходит в торговлю, бизнес. Как утверждают местные религиозные деятели и старики, открытие многочисленных мечетей не прибавило в ожидаемых масштабах числа верующих. Молодежь не пошла в храмы:»люди, обратившиеся в погоню за деньгами и тем более профессионально взявшие в руки оружие, работать не будут. Сегодняшнее молодое поколение вплоть до двенадцатилетних потеряно. Они уже сейчас нас казнят»,- говорит с горечью почтенный аксакал.

Морально на русское и казачье население действует и то обстоятельство, что число мечетей в районе стремительно возрастает. Почти в каждой станице имеется своя мечеть, что рассматривается немусульманским населением (в значительной части своей по традиции являющимся старообрядческим и потому не нуждающимся особенно в возведении храма) как своеобразная попытка властей окончательно аннексировать казачьи земли. Разрушение и осквернение памятников на кладбищах (24 случая только в двух станицах района) представляется коренному населению как приглашение к миграции.

Сложившееся критическое положение не означает однозначно полную утрату казачьим (русским) населением способности к сопротивлению. Об этом свидетельствует тот факт, что в крупнейших станциях воссозданы структуры Кизлярского отдела Терского казачьего войска. Примечательно, в частности, увеличение в казачьих организационных структурах доли представителей молодого поколения. Разумеется, сил для мощного наступления у местного казачества нет. Лишенные всяких источников поддержки, казаки могут подняться лишь стихийно, в форме акта отчаяния. Такое выступление безусловно обречено на неудачу, однако последствия для обстановки во всем северо-кавказском регионе могут быть весьма разрушительными:

— миграция русского (казачьего) населения приняла бы еще более массовый характер. С 1979 по 1989г. численность русских в ЧИР уменьшилось с 336 тысяч до 293 тысяч, т.е. на 13%. Теперь лишь в течение одного 1992 года выехало 78 тысяч (правда, здесь следует учитывать трагедию сунженского казачества, повлекшую за собой исход из родных земель не менее 33-35 тысяч человек);

— мигрирующие оседают в основном в соседнем Ставропольском крае, отчасти на Кубани и Дону, тем самым закладывается отчуждение между органическими частями северо-кавказского региона;

— все более усложняется позиция набирающего организационную силу Терского казачьего войска. Видя судьбу казаков на Сунже, в Наурском и Шелковском районах, Кизлярский отдел все жестче ставит вопрос о возвращении земель Кизляра и Тарумовки в Ставропольский край. Не исключено, что Моздокский отдел тоже будет поднимать аналогичные вопросы. Это создает напряжение в отношениях России с Осетией, Ингушетией, Чечней и Дагестаном, причем не только политического характера. Население Ставрополя, Краснодарского края может в этих условиях серьезно блокировать всякие контакты с указанными республиками.

Следует отметить, что вовлеченными во все указанные выше процессы оказываются и другие коренные этнические группы, проживающие на территории Шелковского района.

Ногайцы, а их сегодня насчитывается около 7 тысяч человек (по последней переписи — 6884), в течение столетий занимаются здесь отгонным животноводством, чувствуя себя неотъемлемой частью Караногая. Их предкам приходилось даже с оружием в руках порой отстаивать свое жизненное пространство. Об этом свидетельствует «ссора и неудовольствие» 1799 года, когда казаки попытались освоить часть степи. Сначала ногайцы потравили созданные кумыками хлебные поля, затем это переросло в крупные столкновения казаков с ногайцами. Часто правительству шли от казаков жалобы, что их «дачи...от степи утесняются караногайцами» [18]. Теперь данная этническая группа подвергается мощному прессингу как со стороны преступных элементов, так и со стороны властей.

Внешне все выглядит достаточно благовидным: создан культурный центр «Эдиге», устраиваются праздничные мероприятия (схватки юных борцов, скачки, дегустация национальной кухни и т.д.), причем, следует отметить, инициативу в организации берут на себя отдельные тукумы [19].

Однако в каждодневной практике идет притеснение коренных жителей:»ногайцы-традиционные скотоводы. Скот их отобран или, просто говоря, сворован» [20]. В Нефетекумском районе Ставропольского края в конце 1992 года появилось около 20 семей беженцев, сегодня речь идет уже по меньшей мере о 100 семьях. Имеются несколько десятков семей, которые получили земли для создания собственных подворий близ Терекли-Мектеба в Дагестане. Эти люди, лишившись скота, не имеют средств на приобретение стройматериалов. Чтобы не бросить за бесценок свои жилища в Шелковском районе, они разбирают добротные кирпичные дома на старом месте и стремятся перевести их к новому жительству, теряя много при транспортировке. Словом, идет обнищание людей и территории.

Аналогичный процесс проходит и с гребенскими татарами. Всего, по переписи 1989 года в ЧИР проживало 5100 татар, примерно 2-2,5 тысячи в Шелковском районе, составляя особую этническую группу.

Гребенские татары (казанцы или казанлы) в станице Гребенской Шелковского района — группа татарского народа, волею судеб оказавшаяся на берегах Терека. Появление их на Северном Кавказе относится к началу ХVIII века (1722-1723 годы), хотя некоторые документы свидетельствуют о наличии казанцев и в более раннюю эпоху.

В 1735 году возникает крепость Кизляр. При ней в числе других были поселены и казанские татары. Здесь они занимались хлебопашеством, имели контакты с гребенскими казаками, покупали у них строевой лес. В первой половине ХIХ века город Кизляр теряет свое значение «русской столицы на Северном Кавказе». В это же время упраздняются военные и казачьи поселения в черте города и казанские татары покидают город, расселяясь в близлежащих станицах Новогладковская и Щедринская.

К казачьему сословию, по-видимому, казанские татары были причислены вскоре после окончания Кавказской войны (после 1859 года). Этому способствовали, по всей вероятности, прежние дружеские контакты с гребенскими казаками. С тех пор казанские татары живут вместе с гребенскими казаками в «полном согласии и дружбе». Причисленные к казачьему сословию, казанцы принимали участие в русско-турецкой и русско-японской войнах. События этих лет хорошо сохранились в памяти местных татар.

Корни татар, пущенные здесь, на берегах Терека, уходят в глубь веков, переплетаясь с корнями других народов. Как и у всех народов Кавказа, у казанцев развиты обычай куначества, уважительное отношение к старшим, особенно к женщине — матери, верность слову, трудолюбие. Казанские татары легко входили в социально-экономические, культурные контакты, брачные отношения с кумыками, реже с ногайцами.

Длительное пребывание на Кавказе наложило отпечаток на быт, материальную и духовную культуру казанских татар. В паспортах отдельных татар можно встретить запись «казанский татарин», хотя свой родной татарский язык они забыли давно и переняли более понятный и близкий кумыкский. Потерян язык, но само название и самосознание сохранилось [21].

Миграция гребенских татар по существу означает наряду с исходом ногайцев и казаков насильственную ликвидацию полиэтнического многоцветия данного региона, складывающегося в течение многих веков. Сегодня чеченские власти прямо или косвенно способствуют тому курсу этноцида, который существовал около семидесяти лет и от которого жестоко пострадал сам чеченский народ в 1944-1957гг.

Единственное национальное меньшинство, которое в количественном отношении еще сохраняется, — это кумыки (по последней переписи, их насчитывалось в ЧИР 12,5 тысяч человек). Значительная часть их живет в Шелковском районе компактно в селах, находящихся в непосредственной близости от Дагестана. Вероятно, последнее обстоятельство является решающим. Какая-либо дискриминация по отношению к кумыкскому населению в Чечне незамедлительно вызвала бы ответную реакцию по отношению к чеченско-аккинскому населению в зоне Хасавюрта.

В заключение освещения ситуации, сложившейся в Шелковском районе ЧР, нам представляется необходимым сформулировать следующие положения, которые носят пока предварительный характер и требуют дальнейшего осмысления:

— несомненно, положение в Шелковском районе должно стать предметом серьезного анализа и объектом наблюдения, поскольку усугубление ситуации здесь чревато дестабилизацией во всем северо-кавказском регионе;

— безусловно, происходящее должно рассматриваться в рамках целостности границ Чеченской Республики. Подобно тому как и границы Российского государства следует считать незыблемыми, не подлежащими пересмотру, границы внутри Российской Федерации, в частности Чечни, как полноправного ее субъекта должны оставаться неприкосновенными, хотя и стоит декларировать, что в 1957 году по отношению к населению Шелковского и Наурского районов была допущена несправедливость;

— отвергая тем самым основное требование Терского казачества о возвращении данных земель в Ставропольский край, российское руководство вместе с тем должно выступить защитником коренного населения данных районов, в силу исторических причин ставшим национальным меньшинством;

— российское правительство, Верховный Совет должны выступить с заявлением о неправомочности осуществляемой ныне ЧР переселенческой политике, о недопустимости создания на севере республики 15 новых сел с горским населением, переселение в станицы массы чеченцев из других районов, что неизбежно ведет за собой искусственное изменение этнодемографической карты в данной зоне северо-восточного кавказского региона;

— необходимо указать, что исход из Шелковского района казаков, ногайцев, гребенских татар угрожает в долговременной перспективе экономической и социальной стабилизации всего региона;

— совместно с руководством Дагестана, ногайского движения «Бирлик», атаманом Терского казачьего войска и администрацией Ставропольского края разработать программу помощи беженцам из Шелковского и Наурского районов. Она должна включать в себя наряду с традиционной системой мер идеологический аспект: до общественного сознания региона, а возможно и сопредельных стран, должна быть доведена правда о происходящем на севере ЧР, вся ответственность за возможные последствия возложена на чеченское руководство;

— существенным образом сохранению этнодемографической карты района, а также экономическому и социальному благосостоянию всего северо-восточного кавказского региона может способствовать реализация уже имеющегося проекта строительства близ станицы Шелковской мошной ГРЭС на Тереке. Для ее создания потребуется привлечение не менее 20-30 тысяч человек. Должен быть введен в строй рабочий поселок на 1,5 тысяч квартир. Естественно, такого количества рабочей силы в ЧР нет. Миграция же ее извне укрепила бы современную этнодемографическую ситуацию. Безусловно, реализация такого плана возможна лишь при достижении определенной политической ситуации в регионе. Сегодня это — утопия, однако, необходимо просчитывать варианты будущего хотя бы в среднесрочной перспективе.

 

В результате проведенного анализа ситуации в Шелковском районе, а также после ознакомления с обращением в Госкомфедерацию казаков Наурского отдела ЧР мы пришли к следующему:

— положение в Наурском и Шелковском районах ЧР должно стать предметом серьезного анализа экспертов и объектом постоянного наблюдения, поскольку усугубление ситуации в этом регионе чревато резким обострением напряженности. Для этого, вероятно, следует создать группу из представителей Госкомитета и специалистов из Ставрополя, которая бы не только вела исследовательскую работу, но и установила контакт с атаманом Терского казачьего войска, атаманами отдельных Отделов ТКВ;

— безусловно, происходящее должно рассматриваться в рамках целостности границ ЧР. Подобно тому как границы России следует считать незыблемыми, границы внутри Федерации, в частности Чечни, как полноправного ее субъекта должны оставаться неприкосновенными. Постановка вопроса о возвращении указанных районов в состав Ставропольского края сегодня означала бы, во-первых, создание фактора консолидации всех антироссийских сил в ЧР, усиление сепаратистских установок ее руководства; во-вторых, возник бы прецедент, ставящий в состояние неуверенности многие другие субъекты РФ;

— однако просто проигнорировать петиции Терского казачества, его действительно сложное положение Российское руководство не имеет права. На наш взгляд, помощь в политическом плане может быть оказана в виде декларации ВС, что в 1957 году по отношению к населению Шелковского и Наурского районов была допущена несправедливость. Еще более эффективным было бы аннулирование ВС соответствующего указа 1957 года, как это было сделано в отношении Крыма. Хотя может быть и оговорено, что отмена носит символический характер, подобный демарш мог бы иметь большое значение для поддержания морального духа нечеченского населения;

— отвергая основное требование Терского казачьего войска о возвращении земель в Ставропольский край, Российское руководство должно выступить защитником коренного населения данных районов, в силу исторических причин ставшего уже национальным меньшинством: необходимо заявление о неправомочности осуществляемой ныне ЧР переселенческой политики, о недопустимости создания 15 новых сел с горским населением, искусственного изменения этнодемографической карты северных районов. До общественного сознания народов Кавказа, сопредельных стран должна быть доведена информация о происходящем на севере ЧР, вся ответственность за возможные последствия, несомненно, ложится на чеченское правительство;

— количество беженцев из Шелковского и Наурского районов продолжает увеличиваться. В этой связи все острее становится вопрос об оказании помощи тысячам людей. Трудность данной проблемы состоит в том, что открыто и гласно программа помощи принята Россией не может. Во-первых, потому,что это вызвало бы резкую реакцию чеченского руководства, косвенным образом оказало бы даже влияние на расстановку политических сил в ЧР; во-вторых, и это главное, само появление этой программы в печати сыграло бы роль катализатора миграционного процесса, рассматривалось бы коренным населением как призыв к окончательному исходу, чего ни в коем случае допустить нельзя. Однако, такая программа помощи необходима в самое ближайшее время. Совместно с руководством Дагестана, ногайского движения «Бирлик», кумыкского «Тенглика», правления Терского казачьего войска, администрацией Ставропольского края следует приступить к ее разработке. Надо учесть устремления значительной части беженцев осесть в Ставрополье;

— еще сложнее обстоит дело с Отделами Наурского и Шелковского районов Терского казачьего войска. Следует иметь в виду, что у казачьего, да и у всего русского населения данных районов нет и не может быть в ближайшей перспективе иных форм социальной и политической самоорганизации, кроме казачьих. Все остальные иными национальными общинами в данном регионе просто не воспринимались бы. Вместе с тем открытая помощь указанным организациям повлекла бы за собой волну антироссийских настроений. Вот почему оказание поддержки казакам здесь требует тщательной проработки.

1. В экономическом плане едва ли русское (казачье) население будет допущено чеченцами к развитию частных фирм, предприятий. Можно было бы попробовать способствовать становлению русскоязычного бизнеса в сохранившихся зонах компактного проживания, к примеру в станице Шелковской. Однако, повторяем, едва ли это может привести к серьезным позитивным результатам.

Существенным образом, сохранению этнодемографической карты указанных районов, а также благосостоянию всего северо-восточного кавказского региона может способствовать реализация уже имеющегося проекта строительства близ станицы Шелковской, мощной ГРЭС на Тереке. Для ее создания потребуется привлечение не менее 20-30 тысяч человек (что сама по себе ЧР обеспечить не может). Должен быть введен в строй рабочий поселок на 1,5 тыс. квартир. Миграция рабочей силы сюда укрепила бы современную этнодемографическую ситуацию. Разумеется, реализация подобного плана возможна лишь при достижении относительной политической стабилизации в регионе. Сегодня это — утопия, однако необходимо просчитывать варианты будущего хотя бы в среднесрочной перспективе.

2. В политическом и организационном плане необходимы серьезные меры. Прежде всего, чтобы терское казачество (и не только указанных районов) не кидалось в крайности, следует помочь укрепить его управленческую структуру, сделать ее профессиональной. В этом случае процесс обновления кадрового состава руководства Терского казачьего войска ускорится. Для этого требуется субсидии. Кроме того, во избежание влияния на руководство Терского казачьего войска различных политических сил надо рекомендовать казакам перенести свою штаб-квартиру в один из городов Ставрополья. Безу словно, это было бы в известной мере отходом от традиции. Однако продолжение работы штаба во Владикавказе может быть чревато серьезными осложнениями.

3. В военном плане казачество нуждается в помощи. Очень часто в прессе появляются возгласы негодования по поводу обнаружения у казаков оружия. Между тем регион, Наурский и Шелковской районы в частности, насыщен до предела различными видами вооружения. Причем подавляющая часть его находится в руках нерусского населения. В случае развертывания вышеизложенного кризиса русскоязычное население может оказаться полностью беззащитным. Необходимо какими-либо путями обеспечить его хотя бы минимальным количеством оружия для самообороны. К сожалению, другого варианта — скажем, добиться полной демилитаризации указанных районов — нет ни у России, ни у руководства самой Чечни, даже если бы оно само искренне это захотело осуществить.

Источники

1. Гибнут посевы от скота // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N37. С.3.

2. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N38. С.2.

3. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1993. — N6. С.1.

4. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1993. — N6. С.3.

5. Грабители железной дороги. — Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N34. С.4.

6. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1993. — N6. С.3.

7. Вооружаемся // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N37. С.1.

8. Омельченко И.Л. Терское казачество. — Владикавказ. — 1991. С.59.

9. Кто депутат в Шелковской? // Заманхо. — ст. Шелковская. — 1992. — N27. С.2; Вахамби В. Выдвинуты кандидатами // Заманхо. — ст. Шелковская. — 1992. — N30.

10. А.Бектемиров. О деятельности кооперативов и малых предприятий. — Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N37. С.2.

11. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1993. — N1. С.1.

12. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1993. — N6. С.1.

13. Ожидается массовое переселение // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1993. — N6. С.1.

14. Терская новь. — ст.Шелковская. — 1992. — N8. С.1.

15. Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N38. С.1.

16. Готовятся к самообороне // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N28. С.1.

17. Полки и еще раз полки // Заманхо. — ст.Щелковская. — 1992. — N34. С.2.

18. Омельченко И.Л. Терское казачество. Владикавказ. — 1991. С.152. — 157-158.

19. «Эдиге у сарисуйцев» // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N29. С.4; Абдулатиева Я. Праздник тейпа «кел авыл» // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N30. С.2.

20. Письмо Виктора М. из Шелковского района. — апрель 1993г.(архив автора).

21. Арсланов Л. Гребенские татары // Заманхо. — ст.Шелковская. — 1992. — N12. С.2.