|
| Новое на сайте |
Владимир БУЕВ
Красноярские промышленные «гиганты»
в 1993-1994 годах*
Методом глубоких фокусированных интервью и массового анкетирования были опрошены руководители многих предприятий в Красноярске. При этом обследованными оказались такие крупные как «Химволокно», «Сибтяжмаш», «Сибэлектросталь», «КраМЗ», «Красноярсксельмаш» (комбайновый завод), деревообрабатывающий и целлюлозо-бумажный комбинаты, завод холодильников, машиностроительный, радиотехнический и телевизорный заводы, «Красфарма» (медпрепараты), торгово-промышленная фирма «Шелен» (шелковый комбинат) и другие.
На предприятиях, где проводился опрос, работало разное количество персонала. Так, на 13.3% обследованных красноярских «фирмах» численность работающих не превышала 200 человек. На таком же количестве предприятий числилось от 200 до 300 работающих. В таком же числе опрошенными оказались те руководители, которые управляли от 3000 до 5000 подчиненных. На 20% красноярских предприятий работало от 1000 до 3000 людей. На остальных предприятиях (около 40%) трудилось в 1993 году свыше 5000 человек.
Как выяснилось, самое большое число директоров крупных красноярских производств (73.3% опрошенных) основной своей целью как руководителя считали сохранение коллектива. Меньше всего руководителей заботилось о прибыльности производства (всего 20% опрошенных). При этом равное число директоров (по 26.7% опрошенных) считало основными целями обеспечение нормального уровня заработков рабочих, сохранение устойчивого финансового положения и изменение формы собственности: «стать негосударственным предприятием». (Поскольку руководители имели возможность из предложенного списка выбрать не одну цель, а две, то общая сумма процентов составляет свыше 100%).
В целом по России самое большое количество руководителей государственных (и бывших государственных, акционированных и акционирующихся) производств также считало своей целью сохранение коллектива предприятия (58.3% опрошенных), хотя относительный показатель тут и был ниже, чем в Красноярске, на целых 15 процентов. Трактовка объективных цифр может быть различна. Для одних это показатель большей заботы о людях так называемого «красного директората» в Красноярске, чем в России в целом; для других (радикал-демократов) — отсутствие у руководства крупных предприятий рыночного мышления. Парадоксально то, что оба суждения являются правильными. Ведь «рыночное мышление» включает сегодня в себя прежде всего направленность на максимальное получение прибыли, что в свою очередь подразумевает выпуск продукции наименьшим числом людей (а это — увольнения). И основной вопрос тут не в том, кто прав объективно, а в том, у кого какая система ценностей, идеологических ориентиров и установок.
Несмотря на такое «нерыночное мышление» красноярских руководителей, в городе гораздо больше директоров, чем в целом по России, мечтало сделать свое предприятие негосударственным. В России процент желающих приватизироваться директоров в 1993 году был сравнительно невелик (9.9% против 26.7% в Красноярске). Видимо, это объяснялось тем обстоятельством, что в Восточно-Сибирском регионе слишком большое число предприятий «оборонки», которую российское государство даже в кризисной экономической ситуации не отпускало «на волю», хотя субъективно желание «разгосударствиться» выражали многие руководители военно-промышленных производств, приватизация которых не разрешена.
Если говорить об общих проблемах, которые в прошлом году в наибольшей степени осложняли экономическое положение обследованных предприятий, то они общезвестны. 93.3% опрошенных руководителя заявили, что это — «налоговое бремя» (в целом по России эта цифра была меньше — 74.4%, хотя и тут «налоговая удавка» была названа основной проблемой). Ни один руководитель-красноярец, как ни странно, не указал, что состояние транспорта, тепло— и энергосетей, других объектов инфраструктуры, сепаратизм регионов осложняют экономическое положение его предприятия. В принципе в целом по России дирерторат также считал эти проблемы вторичными. Так, только 6% опрошенных в России руководителей заявили о том, что им мешает жить негодная инфраструктура, и лишь 2.6% — что им мешает проблема «сепаратизма».
Вторая основная проблема, которая, по мнению красноярского руководства «заводов, газет, пароходов», препятствует экономической жизни их предприятий — рост цен. На это указали 60% опрошенных. По России в целом руководство предприятий по значимости также ставит эту проблему на второе место, хотя относительный показатель тут несколько ниже, чем в Красноярске (48.3%).
33.3% директоров красноярских предприятий считает, что в числе двух их основных проблем — «неопределенность будущего». Такая озабоченность, также свойственна прежде всего предприятиям «оборонки». Один из руководителей жаловался, что государство никак не даст ему ясную перспективу: либо отказ в приватизации, госзаказ и, соответственно, его своевременная и полная оплата; либо акционирование, приватизация и тогда «я сам знаю, что делать и как искать средства». По России в целом процент тех, кто озабочен неопределенностью будущего своего предприятия, в два раза ниже — 16.6% опрошенных.
Следующих по значимости проблем у красноярских руководителей крупных производств две. Это нарушение хозяйственных связей и сужение спроса на продукцию конкретного прозводства. На каждую из этих проблем указали по 26.7% руководителей в Красноярске. Очевидно, что нарушение хозяйственных связей (как это ни странно для города с крупной промышленностью, ориентированной на выпуск «вывозной» продукции) в 1993-94 году волновало руководителей-красноярцев гораздо меньше, чем директоров в целом по России, где эта цифра составляла 40.4%. Напротив, озабоченность сужением спроса на продукцию в России чуть ниже, чем в городе на Енисее (по России в целом — 17.7%).
Инфляция в 1993 году беспокоила лишь пятую часть опрошенных руководителей — 20%. (В целом по России эта цифра больше — 33.8%). Такое «равнодушное» отношение к ненадежности рубля и его постоянному обесцениванию объяснялось прежде всего тем, что руководители крупных государственных и акционирующихся производств в 1993 году еще очень мало использовали рубль во взаиморасчетах. Во-первых, в условиях жесткой финансовой гайдаровско-федоровской политики, предприятия залезали в долги друг к другу и к государству, после чего (в условиях отсутствия механизмов банкротств) «расчеты» производились взаимозачетом. Во-вторых, как известно, широкое распространение полулчил бартер: предприятия просто расчитывались друг с другом собственной продукцией. В результате этого рубль как бы «выпадал» из обращения, поэтому в числе основных проблем инфляции «не стояло».
Текучесть кадров и неразбериха в области прав и обязанностей был наименее значимыми для красноярских «штурманов производства» проблемами. На то и на другое указали только по 13.3% опрошенных. В принципе эти красноярские относительные показатели близки в общероссийским. На проблему с текучестью кадров и нежелание работать по России указали 11.9% опрошенных, на неразбериху в области прав и обязанностей — 12.6% руководителей.
Наиболее дефицитным видом ресурсов для красноярских предприятий в 1993 году были денежные оборотные средства (80% опрошенных). На сегодняшний день это продолжает оставаться одной из острейших проблем всех руководителей. «Красноярская тенденция» в этом отношении полностью совпала с общероссийской (78.8%), что, разумеется, объяснялось прежде всего монетаристкой гайдаровско-федоровской экономической политикой.
Наименее дефицитными для руководителей-красноярцев были комплектующие изделия и оборудование (по 6.7%). Это говорит в первую очередь о том, что развивающийся рынок фактически упразднил понятие дефицита в сознании руководителей: есть деньги — «будет и песня». Однако, тут и проявились парадоксы нашей «рыночной экономики»: предложение растет не потому, что растет производство и увеличивается количество новых товаров на рынке, а потому, что спрос и потребление сужаются. Если сравнивать «красноярские» цифры с общероссийскими, то в целом по России тех, для кого в дефиците комплектующие изделия, почти в два раза больше, чем в городе на Енисее (12.6% против 6.7%). Больше в России и тех штурманов производства, для кого в дефиците оборудование (9.3%).
Поровну распределилось число тех руководителей, кто основными дефицитными для предприятия видами ресурсов в 1993 году считал сырье, материалы и средства на капиталовложения (по 26.7%). Если малодефицитность на сырья и материалов свидетельствовала о некой «продвинутости» к рынку, не знающему самого понятия «дефицит»; то небольшая потребность в средствах на капиталовложения говорила не об отсутствии потребности как таковой, а о том, что в условиях системного экономического кризиса многие руководители думают не о дальíейшем развитии своих предприятий, а об элементарном выживании. Однако, надо отметить, что в целом по России дефицитность сырья, материалов и средств на капиталовложения ощущается несколько острее. Так, в целом по России руководителей государственных и вступивших в фазу акционирования предприятий, отметивших в качестве децифитных сырье и материалы, было 31.1%; тех же, кто назвал дефицитными средства на капиталовложения, было в России 30.5% от числа опрошенных.
Даже на государственных предприятиях, месяцами не выплачивающих своим рабочим заработную плату, в 1993 году уже практически перестали быть дефицитными трудовые руки. Число красноярских руководителей, отметивших трудовые ресурсы в качестве дефицитных, составило всего 13.3%. Однако, в целом по России эта цифра еще меньше — 9.9%.
1992 год стал для большинства красноярских гигантов промышленности переломным в смыcле изменения объема производства в натуральном выражении. Большинство руководителей (53.3%) отметило, что объем производства уменьшился. Эта цифра совпадает с тенденциями, выявленными в целом по России, где эта цифра составляет 53.6% руководителей.
20% руководителей-красноярцев отметило, что объем производства на их предприятиях «существенно уменьшился» (в целом по России результаты несколько иные; тех российских руководителей, на предприятиях которых «существенно уменьшился» объем производства, всего 12.6%). Однако тенденция спада производства в общем была характерна для подавляющего большинства российских регионов, особенно тех, которые в свое время были ориентированы на военные нужды («оборонка»).
20% директоров заявили также, что объем производства на их предприятиях не изменился, что совпало с общероссийскими данными (19.9%). Как в условиях развала экономики руководители этих предприятий умудрились задержать у себя спад производства — один Бог весть.
В Красноярске не оказалось предприятий, руководители которых отметили бы, что объем производства у них увеличился. Это несколько расходится с результатами обобщенных данных по России, где эта цифра составляет 8.6%.
Понятно, что не могло не найтись предприятий, которые бы, попав в выгодные для себя условия не воспользовались, экономической ситуацией, которая для других оказалась убийственной. В Красноярске оказались и такие предприятия, на которых объем производства в 1992 году (переломный год!) не просто увеличился, а «существенно увеличился» (6.7% против 5.3% в целом по России). Это говорит, однако, не столько о том, что эти предприятия сразу смогли воспринять рыночные механизмы и переориентироваться, а о том, что при большой потребности в их продукции они оказались монополистами на рынке и стали диктовать свои условия потребителям.
Оценивая перспективы роста производства в будущем, красноярские руководители промышленных гигантов высказывали, в основном, пессимистическую точку зрения. 46.7% штурманов производства отметили, что, по их прогнозам, объемы производства на руководимых ими предприятиях, будут сокращаться (по России эта цифра чуть выше — 48.3%).
26.7% руководителей-красноярцев предположило, оценив ситуацию, что спад для них уже прошел и объемы производства больше не изменятся (по России — 24.5%).
13.3% руководителей (в основном, те, где делается военная продукция и технологии фактически не модифицируется под выпуск гражданской продукции) впали в полный минор, заявив, что объемы производства на их предприятиях в будущем «существенно уменьшатся» (по России законченных пессимистов чуть меньше — 9.9%).
В Красноярске не оказалось ни одного руководителя, кто предположил бы, что объем производства на его предприятии увеличится (в России такие умеренные оптимисты все-таки есть — аж целых 11.9%). Зато «неумеренных оптимистов» среди руководителей в городе на Енисее побольше, чем в целом по стране (6.7% против 4.6%).
Таким образом, судя по прогнозам профессионалов, можно заключить: перспективы нашей экономики продолжают оставаться безрадостными.
Начиная с 1991 года на подавляющем большинстве крупных предприятий, руководители которых были опрошены, произошли существенные изменения структуры выпуска продукции.
Рассмотрим изменение структуры производства, исходя из следующей классификации:
— по видам выпускаемых товаров (товары народного потребления, военная продукция, продовольствие, продукция производственного назначения),
— по отраслевой принадлежности потребителя (продукция, предназначенная для предприятий своей отрасли, и продукция для предприятий других отраслей),
— по территориальной принадлежности потребителя (продукция для своего края, сибирского региона; продукция для российских потребителей; продукция для других республик СНГ; продукция на экспорт в дальнее зарубежье).
Так, на 20% предприятий, которые, помимо прочего, занимаются производством товаров народного потребления, изменений в этой области не произошло. На 40% производств выпуск уменьшился. И лишь на 13% предприятий выпуск ширпотреба возрос. То есть налицо был серьезный спад производства даже в сфере товаров народного потребления.
В целом по России ситуация была несколько иной. Так, на 28% обследованных предприятий производство товаров народного потребления в 1993 году не изменилось. 30% опрошенных российских руководителя заявили, что выпуск ширпотреба на их фабриках и заводах снизился. И на 26% предприятий производство ТНП увеличилось. Таким образом, мы видим, что в целом по России спад производства в сфере ширпотреба был значительно ниже красноярского, а темпы «общероссийского» роста производства превышали темпы роста в Красноярске. Конечно же, в большей степени это объяснялось военной специализацией красноярского сегмента российской экономики.
Из тех красноярских предприятий, которые связаны с выпуском военной продукции, не оказалось ни одного, кто, начиная с 1992 года, наращивал бы производство в этой сфере. В то время как 33% опрошенных заявили, что тут их производство упало. Лишь у 13% опрошенных красноярских «штурмана» производство продукции оборонного назначения не уменьшилось, оставшись на том же уровне, что и прежде (53% предприятия вообще никоим образом не были связаны с выпуском «оборонки»). Понятно, что такой сильный обвал производства в этой сфере связан в первую очередь с сокращением военных заказов государства.
В целом по России в военной промышленности ситуация вполне аналогична. На 7% обледованных российских предприятиях производство военной продукции, если вести отчет с 1992 года, не изменялось. На 26% — уменьшилось, и лишь на 3% — увеличилось.
Если говорить о пищевой промышленности, то предприятия этой отрасли при данном опросе в Красноярске обследованы не были. Однако, результаты других материалов дают возможность утверждать, что в целом тут ситуация совпадает с общероссийской: падение производства значительно опережает рост в этой области. Так, производство не менялось на 5% обследованных российских предприятиях, связанных с пищевой промышленностью, на 7% уменьшилось и лишь на 2% — возросло. Как видим, в целом по России оказался слишком узким слой тех революционеров, которые в области выпуска продовольствия оказались не только «не слишком далеки от народа», но даже и вплотную приблизились к нему (в то время как данные объективной статистики свидетельствуют о том, что в Красноярске этот слой еще уже). Понятно, что наполнение магазинов продуктами питания обеспечивалось не за счет роста производства, а за счет иных двух факторов: снижения потребления (люди просто стали меньше кушать) и за счет больших партий импортных продуктов питания.
На 7% обследованных предприятий, выпускающих продукцию производственного назначения, производство практически не изменилось. На 13% — даже увеличилось. Даже сумма этих двух показателей (нейтрального и со знаком плюс) не является «благополучной», ибо относительный показатель падения производства в этой области значительно выше общего показателя «стабильности» и «падения». То есть производство уменьшилось на 33% крупных красноярских предприятий, директора которых были опрошены (47% обследованных предприятий не выпускают продукцию производственного назначения).
Ситуация с изменением структуры производства на предприятиях, выпускающих продукцию производственного назначения в Красноярске, несколько отличается от ситуации в целом по России. Так, уровень стабильно работающих в целом по России выше на 3%: то есть российские предприятия, у которых выпуск продукции производственного назначения не изменился, составляет 10% от числа обследованных (в Красноярске, как уже говорилось, 7%). Тех предприятий с «производственной продукцией» в России, у кого производство увеличивается, всего 7% (еще меньше, чем в Красноярске, где этот относительный показатель составляет 13%). Уровень падения производства средств производства в целом по России равен красноярскому (в России — 34%, в Красноярске — 33%).
Если говорить о дихотомии «продукция для предприятий своей отрасли — продукция для других отраслей», то тут вырисовывается следующая картина. Производство не изменилось на 13% красноярских предприятий, работающих для своей отрасли, и на таком же количестве предприятий, производящих продукцию для других отраслей. На 7% обследованных предприятиях выпуск продукции для своей отрасли возрос, на таком же количестве предприятий возросло производство для других отраслей. Однако, показатели уменьшения производства на предприятиях, выпускающих продукцию для своей отрасли и для других отраслей, не идентичны, как в случае со «стабильными» и «растущими» производствами. 20% опрошенных красноярских директоров, предприятия которых выпускают продукцию для своей отрасли, заявили, что производство у них упало. О падении заявили и 27% опрошенных руководителей, чьи гиганты индустрии выпускают продукцию для предприятий других отраслей.
По России общая тенденция такая же, но цифровые относительные показатели тут отличаются от красноярских. Так, на 11% обследованных российских предприятиях, выпускающих продукцию для своей отрасли, производство не изменилось. Не изменились объемы производства на таком же количестве российских предприятий, выпускающих продукцию для других отраслей. На 4% предприятий, работающих на свою отрасль; и на 8%, работающих на другие отрасли, производство в целом по России увеличилось — крайне малое число, еще раз убедительно свидетельствующее о кризисе. А на 26% предприятий, производящих продукцию для своей отрасли, и на 25% производящих для других отраслей производство упало.
Рассмотрим теперь изменение структуры производства в его отношении к региональным рынкам сбыта.
Самая лучшая ситуация в Красноярске у тех, кто работает на дальнее зарубежье. Для этих предприятий в наибольшей степени характерна ситуация стабильности. Так, 40% руководителей предприятий, работающих, что называется на Запад, заявили, что производство экспортной продукции у них не изменилось. По 20% (фифти-фифти) оказалось таких предприятий, у кого производство или увеличилось или уменьшилось.
Однако, надо отметить, что «красноярская» ситуация в этой области коренным образом отличается от общероссийского тренда. Только 19% опрошенных в России директоров заявили, что производство на их предприятиях для стран дальнего зарубежья осталось на прежнем уровне (сравните с красноярскими 40%). 17% опрошенных российских руководителей отметили, что объемы производства на дальнее зарубежье у них увеличились, и 11% отметили, что объемы упали. 53% обследованных по России продукцию в дальние страны не поставляют. Учитывая то, что выборка предприятий была репрезентативной, можно сказать, что «усредненное» российское предприятие гораздо в меньшей степени ориентировано на дальнее зарубежье, чем красноярское (в Красноярске всего 20% крупных предприятий не гонят продукцию за рубежи СНГ).
Примерно одинаково положение с изменением структуры производства на предприятиях, работающих на свой край и регион, и на предприятиях, осуществляющих выпуск продукции для российских потребителей.
На 20% предприятий в Красноярске, выпускающих продукцию для своего края или региона производство не изменилось; на 13% — увеличилось, и на 40% — упало. 27% обследованных красноярских предприятий на свой регион не работают.
Несколько «мягче» ситуация в целом по России: тут производство не изменилось на 22% предприятий, выпускающих продукцию для своих областей и регионов; на 17% — увеличилось, и на 32% — упало.
Если говорить о тех гигантах красноярской индустрии, кто работает на общероссийского потребителя, то тут положение осталось стабильным на 27% предприятий. 7% опрошенных директоров-красноярцев заявили, что производство продукции на общероссийский рынок у них увеличилось, и 40% — что производство упало (как и в случае с теми, кто работает на свой край, регион). При общем совпадении «красноярского» и «российского» трендов, относительные показатели в этой области несколько отличаются друг от друга: 20% руководителей предприятий в целом по России заявили, что производство продукции для российских потребителей у них осталось прежним; 13% отметили, что увеличилось, и 38% — что уменьшилось.
Совсем плохи дела у тех красноярских штурманов индустрии, кто работал прежде на рынки стран, входящих когда-то в СССР (СНГ). Только на 7% обследованных предприятиях, работающих на рынки СНГ, производство не изменилось. Такое же число руководителей заявили, что на их предприятиях производство продукции для стран СНГ даже увеличилось. 53% красноярских директора отметили, что производство для стран СНГ на их предприятиях упало — это самый высокий процент падения производства, какую бы классификацию мы ни взяли для сравнения! То есть фактически красноярские предприятия потеряли рынок государств ближнего зарубежья.
В целом по России 11% опрошенных руководителя заявили, что на их предприятиях производство для стран СНГ осталось на прежнем уровне; 2% — что увеличилось, и 40% — что упало. Не только Красноярск, но и Россия в целом фактически потеряла объемный рынок Средней Азии (не говоря уже о рынках Украины, Белоруссии, Прибалтики и Закавказья).
Большая часть опрошенных руководителей «красноярских гигантов» указала на две причины изменения структуры производства. Это падение спроса и рост себестоимости продукции. На эти две причины указали по 33.3% респондентов, фактически объяснив ими сокращение производства. Надо отметить, что хотя в целом по России эти основания также являются главными в изменении структуры, но относительные (процентные) показатели указавших на них в Красноярске и в целом по России несколько отличаются друг от друга.
Так, в целом по России главенствующей причиной изменения структуры производства является падение спроса на продукцию. На нее указали 51.7% опрошенных российских руководителей. Вторая по значимости — как раз рост себестоимости. На нее указал чуть меньший российских штурманов производств, чем красноярских (31.1% против 33.3%).
Второй по значимости причиной сокращения производства для красноярских предприятий, по мнению их директоров, оказался дефицит некоторых видов материальных ресурсов. Однако процент указавших на это был достаточно низок (13.3%), что говорит о фактическом изчезновении дефицита и в этой области: были бы денежные средства — будут и материальные ресурсы. Тенденция совпадает с общероссийской. В целом по России эта причина изменения структуры производства указывается руководителями сразу после «падения спроса» и «роста себестоимости продукции». Процент директоров, назвавших ее основной, составил по России 17.9% от числа опрошенных.
Небольшое число руководителей-красноярцев считает, что причинами, приведшими к изменению структуры производства на их предприятиях послужил «дефицит отдельных катеригорий работников» и «недостаток средств для капиталовложений». На это указали по 6.7% опрошенных в Красноярске. Это, во-первых, дает основание утверждать, что именно в 1993 году обозначился некий «перелом» и наметилась тенденция к увеличению безработицы в городе, поскольку данные прежних исследований свидетельствовали о значительно большем дефиците работников на красноярских предприятиях в 1991-1992 годах. Их недостаток в 1993 году фактически перестал ощущаться (особеннов в мало— и неквалицицированной рабочей силе) и «распределился» исключительно на остродефицитные «высокотехнологичные» профессии, ибо специалисты в этих областях активно стали более выгодно продавать свой труд (уходить в более прибыльные «дела»). Во-вторых вырисовывается такая картинка: либо в 1993 году у директоров крупных производств были средства на капвложения, либо они еще явно недопонимали тот неоспоримый факт, что невложенный сегодня в новые технологии рубль завтра обернется технологическим отставанием предприятия и его продукция устареет, что опять приведет к изменению структуры производства (падению объемов).
Данные в целом по России свидетельствуют о том, что дефицит отдельных категорий работников в 1993 году тут был еще ниже, чем в Красноярске — всего 4% руководителей указали на эту причину изменения структуры производства. А недостаток средств для капвложений осознавался как причина изменения российскими директорами значительно больше, чем красноярцами. В процентном отношении российские руководители указали на эту причину почти в два раза больше красноярских (13.2% в России против 6.7% в Красноярске).
Ни один из опрошенных директоров-красноярцев не указал на то, что структура производства на его предприятии изменилась из-за «стремления к повышению рентабельности», «желания иметь продукцию для импорта» или «иметь продукцию для бартера». То есть фактически руководители-красноярцы фактически признались в том, что они в этом отношении плывут в том потоке, в котором барахтается вся экономика страны, только сокращают выпуск ставшей ненужной продукции и мало что делают для выпуска иной продукции. Поскольку стремление к повышению рентабельности и выпуск продукции для импорта, если они становятся причинами изменения структуры производства, свидетельствуют не о сокращении, а перепрофилировании — о том, что у руководителя просто-напросто работают мозги. Возможно, это свидетельствовало также о том, что большая часть директоров-красноярцев в 1993 году еще надеялась, что им не придется перепрофилировать свои производства и что их предприятия, получив государственные субсидии, будут продолжать гнать в большинстве своем военную продукцию.
Между тем в целом по России часть руководителей (хотя и крайне небольшая), изменяя структуру производства и приспосабливая ее к потребностям рынка, назвала «положительные» причины такого изменения. Так, выпуск продукции изменился из-за стремления к повышению рентабельности на 7.9% российских предприятий, руководители которых были опрошены; из-за желания иметь продукцию для импорта — на 7.3% предприятий; по причине необходимости иметь продукцию для бартера — на 3.3% крупных производств.
Парадокс 1993 года: все предприятия жалуются на невыносимые финансовые условия, в которые они были поставлены жесткой гайдаровско-федоровской экономической политикой. Однако, эти же «жалобщики» зачастую имеют возможности делать немалые капиталовложения — значит денежки у них все-таки есть. В Красноярске, например, только 6.7% опрошенных руководителей заявили, что никаких капиталовложений они не осуществляют (понятно, что у этих-то точно нет средств). Между тем по России эта цифра больше в два с половиной раза и составляет 16.6%, что наводит на мысль о гораздо больших финансовых возможностях красноярских промышленных монстров, нежели «усредненных» общероссийских.
Видимо, явно лукавили многие руководители, жалуясь на отсутствие денежных средств, ибо имели возможность осуществлять капиталовложения, нередко даже не по одному направлению. Так, самым большим оказалось количество тех гигантов индустрии, кто вкладывал деньги «в проведение частичной реконструкции производства» — таких красноярских руководителей оказалось 60% от числа опрошенных. Это говорит также и о высокой степени дальновидности красноярских руководителей, понимающих, что без реконструкции сегодня предприятие станет «ничем» завтра, даже если сегодня оно является «всем». В целом по России вложения в частичную реконструкцию производства также являются доминирующими, но относительный (процентный) показатель тут значительно ниже — 44.4%.
На втором месте по количеству капиталовложений, осуществляемых красноярскими предприятиями, в 1993 году было жилищное строительство (в целом по России оно стоит только на третьем месте после покупки оборудования). Так, 53.3% опрошенных руководителей-красноярцев отметили, что они делают капиталовложения именно в жилищное строительство. В целом по России вкладывают средства в жилье только 29.8% предприятий. Так что в прошлом году у красноярцев был почти в два раза больший шанс улучшить свои жилищные условия, чем у «среднестатистического» жителя России, работающего в крупном госсекторе.
На третьем месте по числу капиталовложений в Красноярске оказались новые отечественные технологии. Процент красноярских штурманов индустрии, вкладывающих деньги в совершенствование бывших советских технологий оказался достаточно велик — 46.7% опрошенных руководителей. В целом по России вложения в технологии стоят только на четвертом месте и в процентном отношении эта цифра значительно ниже красноярской — только 27.2%.
Четвертое месте по числу красноярских капиталовложений «разделили» между собой покупка отечественного оборудования и приобретение зарубежных технологий и оборудования. Так, на то и на другое тратило деньги по 33.3% опрошенных красноярских директора. Ситуация по России в целом тут совершенно иная: на покупку произведенного в нашей стране оборудования тратило средства 43% российских руководителя (почти столько же, сколько в целом по России реконструировало свои производства). Между тем, в приобретение зарубежных технологий и оборудования в целом по России делало вложения крайне небольшое количество руководителей — 9.3%. И ежу понятно, что большинство заграничной продукции стоит значительно дороже того, что производится у нас — тем более когда речь идет о технологиях и оборудовании. Поэтому можно делать выводы, что у Красноярска в прошлом году были неизмеримо большие финансовые возможности, чем в среднем по России.
Пятая часть (20%) опрошенных красноярских руководителя отметила, что на своих производствах они осуществляют капиталовложения в строительство других объектов социальной сферы. В целом по России процент предприятий, осуществляющих подобные «вливания» ниже в два с половиной раза и составляет 7.9%.
Незначительно количество красноярских руководителей, капитализирующих деньги в перепрофилирование производства или в другие объекты (банки, торговые и другие предприятия). На то, и на другое указали всего по 6.7% опрошенных в Красноярске директоров. Процент тех, кто делает подобные капиталовложения в целом по России, тоже невелик, но все же выше, чем в городе на Енисее. В перепрофилирование производства вкладывают средства 9.3% опрошенных в целом по России руководителя; в банки, торговые и иные предприятия — 11.3%.
Какие же источники привлечения средств для своего развития использовали в 1993 году государственные и вступившие в фазу акционирования и приватизации предприятия?
Всего 6.7% опрошенных в Красноярске отметили, что деньги в развитие своего предприятия не вкладывают (как раз процент тех, кто не делает никаких капиталовложений). Все остальные красноярские «штурманы» так или иначе средства для развития привлекают. В целом по России процент «непривлекающих» деньги в развитие чуть выше — 9.3%.
Почти половина директоров в Красноярске обходится собственными средствами предприятия — на это указало 46.7% опрошенных. По России процент тех, кто обходится деньгами своего предприятия, повыше — 53.6%.
Больше четверти (26.7%) красноярцев заявили, что для развития предприятия привлекают государственные инвестиции, долгосрочные кредиты на льготных условиях. Идентичная ситуация в целом по России: государственные инвестиции и долгосрочные льготные кредиты используют 25.8% российских предприятий.
Третьим источником получения средств на развитие на красноярских производствах служат долгосрочные кредиты банков на рыночных условиях. На этот источник указали 20% опрошенных в городе на Енисее руководителей. В целом по России этот источник отметили 23.8% проанкетированных директора.
Невелико в Красноярске число тех, кто на развитие направляет средства трудового коллектива (через акции, облигации) или же привлекает деньги иностранных партнеров. На тот, и на другой источники указали по 13.7% опрошенных руководителя. Между тем процент тех, кто в целом по России использует эти два источника привлечения средств для развития предприятия, еще меньше. Так, средства трудового коллектива используются на 6% обследованных российских предприятиях, а средства иностранного партнера и того меньше — всего на 4.6% предприятий.
В Красноярске не оказалось ни одного директора, кто для развития своего предприятия привлекал бы деньги других государственных предприятий; инвестиции банков в проекты предприятия; средства нового частного сектора, коммерческих структур. Между тем, в целом по России эти источники хоть и нечасто, но все же используются. Так, в 1993 году привлекали средства иных предприятий госсектора на 3.3% российских предприятиях. 1.3% опрошенных директоров в России заявили, что, «банки непосредственно участвуют в наших инвестиционных проектах». И 7.9% обследованных в России предприятия привлекают для своего развития средства нового частного сектора, коммерческих структур. Как говаривал некогда президент-неудачник, «процесс пошел»?
Каждое предприятие обеспечивает необходимый объем денежных оборотных средств «в меру своей испорченности» и возможностей. Только на 13.3% обследованных предприятиях обходятся собственными деньгами (в целом по России процент обходящихся своими оборотными средствами почти в два раза выше — 35.1%).
Все остальные используют «сторонние» оборотные средства и некоторые даже — не одно и не два, а несколько. Так, самый высокий процент (66.7%) опрошенных руководителей-красноярцев заявил, что их фабрики и заводы берут кредиты в банках на рыночных условиях. В целом по России этот источник для обеспечения нужного объема оборотных средств также наиболее используем, ибо, если нет «мохнатой лапы» в государственных структурах, регулирующих финансовые потоки, очень сложно добыть деньги на льготных условиях. Однако, в целом по России процент руководителей, использующих для обеспечения своих предприятий оборотными средствами, «рыночные» кредиты несколько ниже, чем в Красноярске и составляет 57%.
Однако, надо отметить, что красноярские штурманы индустрии для обеспечения необходимого объема оборотных средств обладали несколько большими возможностями получить кредиты в банках, пользуясь льготами государства, чем в целом по России. Так, в Красноярске льготные кредиты в качестве оборотных средств привлекали 40% обследованных предприятий в то время как в целом по России — 29.8%. Несмотря на разницу в показателях, льготные «государственные» кредиты в банках — второй по используемости источник для пополнения оборотных средств предприятий как в Красноярске, так и в целом по России.
Кредитами потребителей для обеспечения необходимого объема денежных средств пользуется треть обследованных красноярских предприятий (33.3%), что в сравнении с общероссийскими показателями довольно много. Так, в целом по России только 11.9% опрошенных руководителей заявили, что они берут кредиты у своих потребителей.
Совсем незначительному проценту красноярских директоров приходилось покупать ресурсы и коплектацию в долг — на это указало 6.7% опрошенных. В целом по России этот показатель выше почти в два раза. О покупках ресурсов и комплектации в счет долга отметили 13.2% российских руководителей.
В принципе в 1993 году подавляющая часть предприятиий стала самостоятельно устанавливать цену на свою продукцию. Только 6.7% опрошенных красноярских директоров заявили, что на продукцию их предприятий государством установлен лимит цены. Между тем в целом по России таких «невольников чести» было почти в два раза выше: руководители 13.2% процентов российских предприятий заявили, что у них существует такой лимит цен, выше которого, как выше головы, не прыгнешь. Большей частью это были производители-монополисты, которых государство успело «отловить».
66.7% опрошенных в Красноярске штурманов индустрии указали на то, что цены они устанавливают сами так, чтобы покрыть издержки и получить нормальную прибыль. Такая же тенденция в ценообразовании складывается и в целом по России: на 68.9% обследованных предприятиях руководство заявило, что при установлении цены оно стремится к покрытию издержек производства и получению нормальной прибыли. При этом понятно, что под термином «нормальная прибыль» каждый руководитель понимал то, что было ему наиболее близко («о чем-то дальнем-неземном, о чем-то близком-дорогом...»).
О том, что при установлении цены они ориентируются на рыночные цены на аналогичную продукцию, заявило 40% опрошенных в Красноярске руководителей. При этом «общероссийская» тенденция в целом совпадает с «красноярской»: об ориентации на рыночные цены на сходную продукцию заявили 37.1% опрошенных российских директоров.
Надо особо подчеркнуть, что в отношении купли-продажи продукции рыночная психология уже во многом пронизала даже руководителей крупного госсектора. Так, только 13.3% руководителей-красноярцев заявили, что старым контрагентам они стараются увеличивать цены в меньшей степени, чем другим потребителям. Остальные уже в 1993 году отнюдь не спешили продать товар по дешевке своим «старым приятелям». В целом по России процент «нерыночников» в этой сфере еще меньше: только 6.6% обследованных предприятий продают продукцию старым «испытанным» потребителям дешевле, чем новым, более «свежим».
Многие предприятия явно столкнулись с ограничением платежеспособного спроса, поэтому не стали исповедывать принцип «продать как можно дороже». Так, всего лишь 6.7% руководителей в Красноярске заявили, что они стараются продать свою продукцию подороже. Невелико число таких и в целом по России, хотя относительный «общероссийский» показатель тут чуть выше «красноярского»: 8.6% российских директоров заявляет о том, что они стараются продать продукцию своего предприятия как можно дороже. Что ж, их потребители, по всей видимости, в этом году нашли уже новых более «дешевых» поставщиков.
В 1993 году уже практически не осталось тех индустриальных монстров, кто бы выступал в сфере ценообразования в роли иждивенцев. В Красноярске, например, не оказалось ни одного руководителя, кто бы заявил, что ценовой политикой у них занимается министерство, концерн или ассоциация. Между тем, таких «несамостоятельных» в целом по России оказалось 2% предприятий. Их руководители либо отлучены от установления цен на свою продукцию, либо сами с радостью отдали эту прерогативу вышестоящей инстанции — министерству, концерну, ассоциации. Каждому свое?
На вопрос, каких принципов придерживаются руководители крупнейших предприятий в работе с новыми коммерческими структурами, растущим частным бизнесом, были получены следующие результаты.
13.3% красноярских руководителей выразили открытое недоверие частному бизнесу и в категорической форме заявили, что предпочитают не иметь никаких дел с коммерческими структурами. В целом недоверие в Красноярске несколько выше, чем в России: так, в целом по стране предпочитают не иметь с ними дела 9.3% руководителей крупной промышленности.
Вместе с тем, почти половина опрошенных красноярских директоров (46.7%) отметили, что работают с ними периодически, при крайней необходимости. Такая же тенденция в 1993 году сложилась и в целом по России: 45.7% российских руководителей избрали именно такую форму «общения» с набирающим обороты частным бизнесом. Таким образом, недоверие государственного и частично акционированного сектора крупной индустрии к новым коммерческим структурам в прошлом году явно доминировало, директора не хотели иметь с ними дел, а если и имели (в целях получения прибыли — диктовали условия рынка), то очень неохотно, с оглядкой, на шли это «мокрое» дело.
Чуть больше четверти красноярцев-«штурманов» (26.7%) заявили, с «частниками» все же взаимодействуют, но при этом ориентируются только на крупные, хорошо известные фирмы. В целом по России госпредприятий, ориентирующихся на крупные, хорошо известные частные фирмы немного меньше — 21.2%. Но тенденция и в России в целом, и в Красноярске в частности одна и та же.
Совсем незначительное число красноярских руководителей (6.7% опрошенных) указало на то, что работает только с теми коммерческими структурами, где есть хорошие знакомые. Между тем, в целом по России число таковых почти в два с половиной раза выше: относительный показатель составляет 16.6%. Возможно, это объясняется «исторически сложившимися реалиями»: у красноярских директоров либо оказалось меньше знакомых в коммерции, либо из-за своего «высокомерия» они не хотят заводить с бизнесменами общих дел.
6.7% «радикально настроенных» директоров-красноярцев вообще отметило, что, по их мнению, более перспективно работать в нынешней ситуации с коммерческими структурами, нежели с государственными (раскольники в стане госсектора, «чужие» среди «своих»). По России в целом процент директоров-»раскольников» оказался даже повыше, хотя в целом тоже невысок. На большую перспективность работать с новым частным бизнесом, чем с государственными структурами, указали 8.6% опрошенных российских руководителей.
Оценивая положение своего предприятия на рынке, пятая часть красноярских руководителей (20%) отметила, что их предприятие занимает фактически монопольное положение, а потому конкурентов не имеет. В целом по России монополистов (для «взнуздания» которых в общем-то и был создан Антимонопольный комитет) оказалось несколько меньше — 17.2%.
Большинство же опрошенных в Красноярске директоров (60%) указывают на то, что у их предприятий есть достаточное число конкурентов и на рынке им приходится не столь сладко, как предприятиям-монополистам, которые могут гнать продукцию, не задумываясь о ее качестве — все равно купят, ведь другой-то нет. На достаточное число конкурентов «кивает» гораздо меньшее (почти в два раза) число директоров в целом по России, чем в Красноярске. С мешающими жить конкурентами в разной степени мирно «сосуществуют» 36.4% опрошенных российских руководителей.
На то, что конкуренты есть, но они для предприятия не опасны, так как рынок не насыщен, указывает 33.3% опрошенных в Красноярске директоров. В целом по России на «неопасность» конкурентов «кивнули» 45% руководителей.
Надо отметить, что некоторая (возможно, наиболее дальновидная) часть руководства крупных производств уже предполагает появление будущих препятствий на рынке сбыта. В Красноярске ощущение жесткой конкуренции среди директората гораздо (почти в два раза) выше, чем в среднем по России. Так, пятая часть (20%) опрошенных красноярских руководителей заявила, что у их предприятий возможно появление многочисленных потенциальных конкурентов в будущем, в то время как в целом по России на это указали только 11.9% опрошенных.
В 1993 году мало нашлось предприятий, у кого совсем не было бы конкурентов, хотя психологически многие директора еще не осознали своих партнеров в этом качестве.
В Красноярске только 6.7% опрошенных руководителей заявили, что их предприятия абсолютно не имеют конкурентов, то есть фактически эти предприятия заявили о своем полном монополизме. В среднем по России процент монополистов в полтора раза выше: 9.9% российских руководителей отметили отсутствие конкурентов у их производств.
Основными же конкурентами крупных предприятий, как отметило абсолютное большинство опрошенных руководителей, являются другие российские государственные предприятия. На это указало 80% красноярских «штурманов индустрии», а в целом по России — 74.2% опрошенных.
Пятой части (20%) обследованных в Краснояске предприятий уже стали чинить препятствия на нашем рынке иностранные фирмы. Столько же руководителей красноярских предприятий заявило, что их конкурентами на собственном российском рынке являются предприятия из ближнего зарубежья. Надо отметить, что ситуация, складывающаяся в этом отношении в целом по России иная. Предприятия из ближнего зарубежья, выпуская продукцию и торгуя ею не у себя дома, а на наших просторах, «мешают жить» всего 12.6% российским предприятиям, в то время как иностранные фирмы — 22.5% предприятий в России.
13.3% красноярских руководителей отметило, что их конкурентами являются российские новые коммерческие структуры. В целом по России не заморский, а доморощенный частный бизнес стал портить кровь гораздо большему количеству государственных предприятий. Так, в среднем по России 21.2% руководителей заявило, что их основные конкуренты — новые российские коммерческие структуры.
Говорят, что конкуренция — двигатель прогресса. Судя по данным опроса, в Красноярске она в 1993 году стала набирать обороты. Увидят ли красноярцы результаты этого прогресса?
Освоение нового ассортимента продукции — вот та панацея, которая, по мнению абсолютного большинства красноярских директоров, позволит их предприятиям выжить и выиграть в предстоящей жесткой конкурентной борьбе. Так думает 73.3% «высокопоставленных» красноярца. Вместе с тем, в целом по России фактор «освоения нового ассортимента продукции» для победы в конкурентной «войне», по мнению руководителей, стоит только на втором месте после «повышения качества продукции». Только 59.6% российских руководителей полагают, что одержать викторию в конкурентной борьбе им поможет выпуск новой продукции и отказ от старой.
Около двух третей (66.7%) красноярской производственной элиты в прошлом году полагали, что выиграть в конкурентной борьбе их предприятию позволит повышение качества продукции. Так же считает 62.9% руководителей в целом по России. Вот только улучшилось ли объективно качество в 1994 году от субъективного осознания этой необходимости в 1993-м — еще большой вопрос.
Выиграть в конкуренции за счет снижения себестоимости продукции надеются 26.7% опрошенных в Красноярске руководителей. В целом по России их число значительно выше: 47.7% российских директора заявили, что, по их мнению, выиграть в конкурентной борьбе им позволит именно снижение себестоимости.
Есть и руководители-радикалы, по-существу подписавшие смертный приговор своему предприятию и фактически расписавшиеся в ненужности своего производства. Причем, в городе на Енисее процент «радикально» настроенных директоров выше, чем в среднем по России. Так, в Красноярске на то, что для победы в конкурентной борьбе необходимо принципиальное изменение профиля предприятия, указало 13.3% руководителей, в то время как в целом по России — только 9.3%. А изменение профиля требует миллионов и миллионов рублей инвестиций. Где их взять в наше «жадное» время?
По всей вероятности, как только заработает механизм банкротств (а то, Правительство намерено запустить его уже в ближайшие полгода, сомнений не вызывает), именно среди предприятий, требующих принципиального изменения их профиля, окажется наибольшее число разорившихся и проданных с молотка. Менять профиль предприятия будет уже не государство, а другие собственники.
Каким же образом находят себе зарубежных партнеров за рубежом крупнейшие предприятия города на Енисее?
Как выясняется, большинство из тех, у кого партнеры все-таки отыскиваются (как известно, всегда найдет лишь тот, кто сам ищет), пассивны в этом отношении. 33.3% красноярских руководителей заявили, что зарубежные партнеры «находят нас сами». Разумеется, если партнерам это надо. А если не надо? Тогда и сиди «неопартнеренный»? Таких «пассивных» в среднем по России в полтора раза меньше — 22.5%.
Следующий по значимости канал поиска зарубежных патрнеров для красноярцев — «отраслевые» внешнеторговые объединения. Так, 26.7% руководителей города на Енисее по-прежнему находят потенциальных иностранных партнеров черех свои внешнеторговые объединения. В целом по России этот относительный показатель намного ниже (16.6%).
Совершенно равнозначны для красноярских директоров два таких источника поиска заграничных партнеров, как «знакомые» и «коммерческие посреднические организации» (вот где госсектору пригодился частный бизнес!).
Пятая часть (20%) красноярских штурманов производств находит «заграничных деятелей» для совместных дел через своих личных знакомых. В среднем по России этот показатель незначительно отстает от «красноярского»: знакомых, имеющих связи с зарубежьем, используют 18.5% российских директоров.
Такая же пятая часть (20%) опрошенных красноярских предпринимателей находит себе зарубежных партнеров через коммерческие посреднические организации. В сравнении с этим, процент руководителей, использующих частный бизнес, в целом по России очень мал — всего 7.3.
Незначительная часть директорского корпуса для установления контактов с заморскими партнерами использовала также рекламу в средствах массовой информации. В Красноярске в качестве источника получения информации пользовались телевидением, радио, различными газетами 6.7% опрошенных руководителей предприятий. В среднем по России примерно столько же — 6% штурманов индустрии.
Удивительно, но факт остается фактом: в Красноярске в 1993 году не оказалось ни одного предприятия, поиском зарубежных партнеров для которого нанимался бы «вышестоящий» концерн или ассоциация. Между тем, в целом по России их количество приближается к тем, кто находит желающих поработать в России иностранцев через свои внешнеторговые объединения. О том, что «поиском зарубежных партнеров занимается наш концерн, ассоциация» заявили 14.6% российских руководителей.
Однако, большая часть руководителей как в Красноярске, так и в целом по России в 1993 году уже поставила под сомнение утверждение, что заграница нам поможет.
Почти у четверти крупных красноярских предприятий (26.7%) нет никаких взаимоотношений с заграницей. По России процент «неозаграниченных» гораздо выше и составляет 41.7%. То есть совершенно очевидно, что крупная красноярская промышленность в гораздо большей степени тяготеет к загранице, чем российская в целом.
Между тем, 73.7% руководителей города на Ениссее заявили, что основная форма контактов с зарубежьем — это продажа готовой продукции за валюту. В то же время на продажу готовой продукции за границу указали только 38.4% опрошенных российских руководителей. Таким образом, красноярские директора оказываются по этому параметру в значительно большей степени заинтересованными в сохранении и развитии контактов с зарубежьем (много работают на внешний рынок), чем руководители в целом по России. Поэтому в целях сохранения рынков сбыта за рубежом, красноярские руководители объективно должны быть в большей степени настроенными «космополитически», «прозападнически», чем руководители госсектора в целом по России, где должны преобладать более «патриотические» настроения и тенденции.
Пятая часть (20%) опрошенных красноярских директоров отметила, что они уже успешно развивают совместное производство с заграницей (имеются в виду совместные предприятия в России). Примерно такой же процент и в целом по России: 20.5% российских руководителей заявили, что они ведут совместное с зарубежными партнерами производство в России. Если затрагивать политические аспекты, то очевидно, что эти руководители — наиболее верный электорат Ельцина и его зачастую не отвечающей экономическим интересам России политики на внешней арене. Об остальных можно спорить — интересы «размазаны».
Невелик процент предприятий, кто бы развивал у себя производство из давальческого сырья с реализацией за границей части продукции. Так, в Красноярске только 6.7% руководителей заявили, что они используют импортное давальческое сырье, в целом по России — 6.6%. Как видим, тут можно говорить о региональной и российской «равнозначности».
В Красноярске не оказалось ни одного предприятия, кто развивал бы совместное производство с иностранным патрнером не в самой России, а за рубежом (для сравнения: процент тех красноярских, кто развивает совместное производство в России составляет 20%). В целом по России также невелико число тех руководителей-счастливцев, кому удалось наладить совместное производство за границей — всего 3.3%.
Кто же кому поможет: заграница нам или мы загранице?
Грозит ли в будущем безработица Красноярску?
Данные исследований позволяют предположить, что в городе на Енисее грядет довольно значительная безработица. Тенденция определилась уже в 1992-1993-м годах. Хотя обвальной безработицы не последовало и, судя по всему, не последут. В дальнейшем будет происходить постепенное сокращение рабочих мест при небольшом создании новых в малом предпринимательстве. Однако, можно говорить о том, что для красноярского края процесс безработицы будет идти гораздо болезненней, чем для других регионов в силу большой концетрации тяжелой и оборонной промышленности, плохо поддающейся конверсии.
В 1993 году, отвечая на вопрос, осуществляло ли предприятие сокращение работников в последний год-полтора, руководители 33.3% обследованных красноярских предприятий заявили, что никакого сокращения не было. В целом по России процент «несокращавшихся» предприятий несколько меньше — 29.1%.
Большинство же красноярских руководителей заявило, что сокращение рабочих у них было, но незначительное (46.7% опрошенных). Незначительное сокращение работников в целом по России было побольше — его провело 55.6% обследованных заводов и фабрик.
Пятая часть опрошенной производственной элиты Красноярска (ровно 20%) заявила, что у них произошло «довольно существенное» сокращение работников. Это гораздо выше, чем в целом по России, где существенное сокращение провели только 14.6% обследованных предприятий.
Надо отметить, что многие предприятия даже в случае необходимости избегают прямого увольнения работников — ибо тогда, по существующему законодательству, уволенному необходимо выплатить заработную плату за несколько месяцев. А это накладно. Поэтому многие госпредприятия стали применять различные, пользуясь терминологией Гомера, «хитроумные» меры, которые больше похожи на «ходы» частных предприятий и иных коммерческих структур. Так, на одном красноярском предприятии с автором поделились способом «выдавливания» ставших ненужными работников. Один из руководителей пояснил: «Сокращения как такового мы не проводили, потому что по закону после увольнения по сокращению надо пять месяцев платить человеку зарплату». А механизм «выдавливания» таков: в тех цехах, в тех сегментах завода, которые стали ненужными, людям просто не повышают зарплату в то время, когда с учетом инфляции во всех других цехах идет повышение: «Раз не повысили, два не повысили — люди понимают, в чем дело, и уходят». Таким образом, красноярское предприятие, например, «избавляется от социальной инфраструктуры (у нас убыточная теплица)». В цехе товаров народного потребления, где изготавливаются гвозди, ножи, фурнитура, столовые наборы, в 1993 году стало убыточным все, коме гвоздей. Однако, закрывать цех ТНП у руководства намерений нет: «Мы ставим коллектив в такие условия, чтобы он сам находил рентабельный вид продукции... У нас опытный завод, но бюджетное финансирование сейчас кончилось, а основным заказчиком были геологи, у которых теперь нет средств; поэтому вся опытная часть завода остановлена, упразднена». Естественно, тут произошло и существенное сокращение работников.
Какие же факторы определяли в 1993-м году темпы роста заработной платы?
Большинство руководителей крупных предприятий Красноярска заявили, что при установлении зарплаты своему персоналу они исхотят прежде всего из доходов предприятия — на это указало 93.3% опрошенных в городе на Енисее. Доходы являются доминирующим фактором и для большинства российских предприятий, хотя процентный показатель тут и пониже. Так, в среднем по России на 83.4% обследованных предприятиях было заявлено, что темпы роста зарплаты у них определяются именно доходами предприятия.
33.3% опрошенных в Красноярске директоров утверждает, чтто при определении зарплаты на их предприятиях учитываются темпы роста цен на потребительские товары как в России, так и в самом Красноярске. В то же время темпы роста цен в стране и в своих городах учитывают 33.8% руководителей предприятий в целом по России (то есть процентные показатели почти уравнены).
Почти треть красноярских руководителей (33.3%) указала также, что на темпы роста зарплаты на их предприятиях влияет уровень заработков на других предприятия города на Енисее. Оно и понятно: если я сегодня плачу тому же специалситу за ту же работу меньше, чем сосед, то работник завтра уйдет от меня к соседу. Приходится отслеживать ситуацию на рынке труда. Фактически это не касается низкоквалифицированной рабочей силы, но, напротив, имеет отношение к специалистам редких профессий и высокой квалификации. В целом по России в качестве фактора, определяющего уровень зарплаты на предприятии, 29.8% директоров назвали уровень заработков на других предприятиях их городов.
Небольшое количество директоров (очевидно, что в большей степени это относилось к выборным руководителям), в той или иной степени повышая заработную плату своему персоналу, учитывают позицию трудового коллектива. На этот фактор указали 13.3% опрошенных в Красноярске «штурманов индустрии». В среднем по России — 12.6% руководителей.
«Отраслевые» заработки тоже играют в этом свою роль. В целом по России гораздо большую, чем в Красноярске. Так, в городе на Енисее только 6.7% директоров указали на то, что при определении темпа роста зарплаты на своем предприятии учитывается уровень зарплаты их отрасли. В то же время в среднем по России такой «учет» «отраслевых зарплат» ведут, по утверждению руководителей, на 16.6% предприятий.
Но... денег-то все равно платят мало. Спросите у любого работника — и он это подтвердит.
Собственником большинства обследованных красноярских предприятий в 1993 году продолжало оставаться государство. Так, 60% опрошенных руководителей в городе на Енисее заявили, что еще даже не вступали в стадию акционирования. То есть все 100% собственности этих предприятий в 1993 году принадлежали государству. В целом по России таких чисто государственных предприятий в прошлом году было уже значительно меньше: всего 35.1%.
Еще 20% крупных красноярских предприятий уже вступило в стадию акционирования. Как правило, предприятиями была выбрана 2-я форма приватизации, когда 51% акций распределялось среди членов коллектива, а 49% акций оставалось за государством. Если говорить о России в целом, то 15.9% российских предприятий находилось на момент опроса в стадии акционирования и приватизации.
В Красноярске оказалось по 6.7% предприятий, которые, во-первых, в 1993 году уже стали акционерными обществами и принадлежали другим организациям (ассоциациям, концернам); во-вторых, стали принадлежать только трудовому коллективу; и в-третьих, принадлежат одновременно и трудвому коллективу, и частным лицам. Между тем в целом по России таковых стало уже несколько больше. Так, процент предприятий, которые стали акционерными обществами и принажлежат другим организациям, в прошлом году составил 11.9%; процент предприятий, принадлежащих исключительно трудовому коллективу (тут вспоминается плачевный югославский опыт), — 15.9%; и процент заводов и фабрик, владельцами которых в 1993-м году стали как трудовой коллектив, так и частные лица в разных долях — 11.9%.
Надо отметить, что в сибирском городе на Енисее не оказалось ни одного крупного государственного предприятия, которое было бы целиком взято в аренду коллективом, полностью выкуплено частными лицами, перешло в муниципальную собственность, принадлежит иностранным владельцам или преобразовалось в совместное предприятие. Надо отметить, что и в целом по России практически нет крупных государственных заводом и фабрик, которые бы перешли в муниципальную собственность, стали совместными предприятиями или были проданы иностранным владельцам. Во всяком случае в общероссийской выборке такие предприятия не были представлены. Однако, в отличие от Красноярска, где нет крупных целиком арендованных коллективом предприятий, в среднем по России их процент составляет 7.3%. В отличие от Красноярска, где нет крупной промышленности, выкупленной частными лицами, в среднем по России численность таких предприятий хотя и невелика, но все же есть. Так, 3.3% опрошенных российских руководителей отметили, что их (бывшие государственные) предприятия были выкуплены частными лицами.
В России появился свой доморощенный «владелец заводов, газет, пароходов мистер Твистер-миллионер»?
Всерьез о влиянии приватизациии на поведение крупных предприятий говорить пока не приходится, поскольку и приватизации как таковой в 1993-м году не было — было только много разговоров о ней. Хотя... в целом по России этот процесс зашел гораздо дальше и проходил значительно быстрее, чем в Красноярске. Так, в Красноярске 66.7% опрошенных директоров заявили, что руководимые ими предприятия еще не приватизированы. В то же время в целом по России таких совсем невступавших в стадию реорганизации предприятий оказалось только 45%.
26.7% опрошенных руководителей, предприятия которых акционировались, вступили в стадию приватизации, принадлежат трудовому коллективу и т.д., отметили, что приватизация (а вернее будет сказать — реорганизация) пока еще никак не повлияла на работу предприятия. По России в целом примерно такая же ситуация: о том, что благотворного влияния приватизации не наблюдалось, заявили 25.8% опрошенных руководителей.
Незначительная часть опрошенных красноярских руководителей заявила, что влияние приватизации они все-таки успели почувствовать. Так, о том, что после реорганизации структуры предприятия сокращены ненужные работники, заявили 6.7% опрошенных красноярских руководителей. Такое же число красноярцев отметили, что у них как увеличилась самостоятельность, свобода (а отсюда и возможность маневра), так и усилилось влияние трудового коллектива на решения администрации. В целом по России ситуация иная: общероссийские показатели по всем этим параметрам резко отличаются друг от друга. Так, если, 6% российских руководителей заявили, что после реорганизации количество рабочих на предприятии было сокращено; то тех, кто отметил усиление влияния трудового коллектива на решения администрации, было всего 1.3%; а процент отметивших увеличение самостоятельности и свободы составлял вообще 12.6%. Только вот ценна ли свобода сама по себе, если она еще не означает возмозность кушать каждый день?
В Красноярске не оказалось ни одного крупного предприятия, администрация которого в качестве влияния приватизации на поведение отметила бы то, что «приходится гораздо больше заботиться о финансовой стороне деятельности, о рентабельности», что «стали лучше работать рабочие и специалисты», что «появились возможности для технического перевооружения и модернизации производства» (очевидно, все это по очень простой причине — подавляющее большинство предприятий продолжает оставаться в системе госсектора, а потому не может испытывать непосредственно на себе влияние приватизации). Между тем в среднем по России ситуация, характеризующая эти аспекты, радикально иная. Руководители 21.2% обследованных заводов и фабрик в целом по России заявили о том, что им теперь в значительно большей степени приходится заботиться о финансовой стороне деятельности, о рентабельности своих предприятий. 3.3% российских руководителей отметили, что после акционирования или приватизации у них стал лучше работать персонал. И 2.6% руководителей считают, что уж теперь-то им и карты в руки, ибо появились возможности перевооружить и модернизировать свои производства. Однако, как этими возможностями распорядились, не построили ли фазенды на берегу Лазурного моря?
Между тем процесс акционирования и приватизации стронулся с места и, как бы к нему ни относились в обществе, усилиями г-на Чубайса он пошел. Поэтому и те руководители, которые против приватизации и чьи предприятия еще не вступили даже в ее первую фазу, знают, что делать им это придется. Поэтому думают об ее источниках.
На вопрос «Какие источники Вы использовали или собираетесь использовать для приватизации?», большинство красноярских руководителей (66.7%) ответило, что есть намерение использовать приватизационные чеки работников предприятия. Чуть меньший процент желающих в 1993 году привлечь для приватизации ваучеры был в целом по России — 63.6% руководителей.
53.3% красноярских руководителей для приватизации использовали и собирались использовать средства на счете своего предприятия (знать не так уже и безденежны были многие предприятия госсектора!). В среднем по России средства на счете своего завода или фабрики в стремлении их приватизировать использовали и собирались использовать 56.3% «штурманов индустрии».
Довольно скромная часть руководителей оказалась достаточно «нескромной». Так, 13.3% директоров в городе на Енисее заявили, что для приватизации использовали и намереваются использовать деньги других предприятий. В целом по России процент «нескромных» чуток скромнее, чем в Красноярске, и составляет 10.6%.
В Красноярске не оказалось ни одного предприятия, руководители которых в качестве источников приватизации назвали бы «средства коммерческих структур, частных предприятий», «средства населения», «приватизационные чеки населения», «средства иностранных граждан, организаций», «кредиты банка». Между тем, в целом по России никто не отметил только то, что использовал или намеревается использовать для приватизации деньги иностранных граждан и организаций. По всем остальным отмеченным позициям ситуация совершенно иная. Так, в среднем по России кредиты банка как источник приватизации в 1993 году уже использовали или собирались использовать 11.3% руководителей предприятий; приватизационные чеки населения (ваучеры) — 9.3%; свободные наличные деньги населения — 8.6%; средства коммерческих структур и частных предприятий — только 4%.
Как ни странно, уже собравшись приватизировать свои предприятия, руководители продолжают недоверять частному бизнесу и не хотят привлекать в это дело деньги коммерческих структур. Боятся быть сначала скупленными, а потом уволенными?
В какие же объединения и ассоциации входят красноярские предприятия?
Пятая часть руководителей (20%) заявила, что их предприятия не входят ни в какие объединения. При этом относительный показатель «ни с кем не объединенных» в среднем по России несколько выше — 34.4%.
Большинство же красноярских крупных заводов и фабрик, по утверждениям их руководителей, входят в отраслевой концерн или отраслевую ассоциацию, образованные на базе бывшего министерства или главка. На это указало 46.7% опрошенных в Красноярске. Тогда как в целом по России «оконцерненных» меньше — только 34.4% (столько же, сколько и никуда не входящих).
13.3% красноярских «боссов» крупной индустрии заявили, что их предприятия по-прежнему подчиняются министерству, главку. Такое же количество обследованных в городе на Енисее предприятий, по утверждению их руководителей входят в свободное объединение (ассоциацию) предприятий-изготовителей продукции. Схожая ситуация и в целом по России. Так, по-прежнему «стоят по стойке смирно» перед своими шефами из министерства или главка 13.2% российских руководителей; а входят в свободное объединение (ассоциацию) предприятий-изготовителей 12.6% крупных российских заводов и фабрик.
Между тем в свободное объединение (ассоциацию) предприятий-потребителей входит почти в два раза меньшее число красноярских предприятий — об этом заявили только 6.7% опрошенных сибирских руководителей. А в целом по России — и того меньше, только 2.6%. Потребители не принимают в свои ассоциации или не стало самих потребителей?
В Красноярске не оказалось ни одного крупного предприятия, которое входило бы в региональное объединение. С этой реалией не совсем ясно: или таких объединений в регионе просто нет, или они не пользуются популярностью у руководителей города на Енисее. Между тем в целом по России численность «орегионаленных» предприятий хоть и невелика, но они все-таки есть. Так, о своем «вхождении» в региональные объединения предприятий заявили 4.6% российских руководителей. Столь незначительный процент подтверждает в общем-то банальную мысль: крупные предприятия по своей природе ориентированы на удовлетворение «общенациональных» и «наднациональных» нужд и поэтому в экономическом смысле собственные регионы их зачастую волнуют мало.
Примерно треть опрошенных в Красноярске руководителей крупных производств (33.3%) отметили, что никакой помощи от объединений, в которые входят их предприятия, нет. В среднем по России такого «негатива» значительно меньше — об отсутствии проку от различного рода объединений указали только 23.8% российских руководителей.
На то, что объединения оказывают помощь в снабжении, установлении хозяйственных связей указали также около трети опрошенных в городе на Енисее руководителей (33.3%). Тогда как в целом по России такая помощь ощущается руководителями в гораздо меньшей степени — это отметили 22.5% российских «боссов» промышленности.
Пятой части красноярских руководителей (20%) при помощи объединений и ассоциаций удалось получить кредиты на льготных условиях. В среднем по России процент таких «удачников» почти в два раза меньше. Льготное кредитование с помощью объединений смогли получить, по утверждениям руководителей, только на 11.9% российских предприятий.
По 6.7% красноярских предприятий умудрились получить от объединений, во-первых, помощь во внешнеэкономической деятельности, а во-вторых, найти новых потребителей, новые рынки сбыта, новые заказы. Немногим отличается этот «красноярский» показатель от «общероссийского», который вместе с тем чуть-чуть повыше. В целом по России на 7.9% предприятий ощущается помощь объединений, в которые они входят, в поиске потребителей, новых рынков сбыта, удачных заказов. Столько же российских предприятий (7.9%) чувствуют от них помощь во внешнеэкономической деятельности.
6.7% красноярских боссов указали на то, что «подмогу» от объединений они получили в виде установления хозяйственных связей своих предприятий со странами СНГ. По России этот показатель немного выше и составляет 7.3%
После такой фактуры невольно захочется дать два равнозначных ответа на один вопрос: нужны предприятиям объединения или не нужны?
Понятно, что один «сюжет» — куда предприятие входит реально, совсем другой — куда оно хотело бы входить.
Почти четверть (26.7%) опрошенных красноярских руководителей отметила, что не хотят, чтобы их предприятия входили бы в какие бы то ни было объединения. Полная суверенность на диком российском рынке? В целом по России процент «свободолюбивых» еще выше: 43% российских директоров заявили, что не хотят вхождения своих производств ни в какие объединения предприятий.
Почти треть опрошенных красноярских руководителей (33.3%) предпочла бы, чтобы их предприятия входили «в свободное объединение (ассоциацию) предприятий-изготовителей определенного вида продукции». То есть и «входить» и быть «свободными». Небезызвестный Руслан Имранович любил выражаться по этому поводу про «рыбку», которую хочется съесть. В такой же форме входить в объединение, не входя в него, хотели бы 25.8% российских руководителей.
Пятая часть (20%) красноярских руководителей отметили, что им хочется вместе со своим предприятием войти «в свободное объединение (ассоциацию) предприятий-потребителей определенного вида продукции». В целом по России этот показатель в два раза ниже и составляет только 9.3%.
Пятая же часть красноярских боссов крупной промышленности (20%) предпочла бы включить свое родное «производственное гнездышко» в отраслевой концерн, ассоциацию, образованные на базе бывшего министерства или главка. В среднем по России этот показатель опять же гораздо ниже и составляет 8.6%. Российские предприятия в меньшей степени, чем красноярские, рвутся одеть на свою шею «концерновую» удавку.
Незначителен процент желающих войти в региональные объединения предприятий. В Красноярске этот показатель составляет 6.7%, в целом по России — и того меньше, всего 2.6%.
Интересная деталь: в Красноярске не нашлось ни одного руководителя, пожелавшего для своего предприятия перспективу снова напрямую подчиняться министерству или главку. Между тем в целом по России 6% предприятий, полной грудью вкусивши этого «сладкого слова свободы», больше этой свободы не хотят — их руководители откровенно заявили, что хотели бы, как и прежде, подчиняться своему министерству или главку. Только так без хлопот можно прикрыть свою полную несостоятельность как руководителя: обо всем подумает вышестоящее начальство, на него и спишутся все ошибки в случае неудачи — ответственность размазана на всех и никто не отвечает конкретно. Мечты, мечты, где ваша сладость!
Основная часть (54.3%) опрошенных руководителей крупных красноярских предприятий хочет от Правительства немногого — совершенствования хозяйственного законодательства. Схожая тенденция и в целом по России: «законников» здесь оказалось 53.3% штурманов российской индустрии.
Второе по значимости дело, на котором руководители-красноярцы предлагали Правительству сосредоточить свои усилия, — это обеспечение стабильности хозяйственных условий и невмешательство в дела предприятий. Такие «пожелания» высказывает 51% директоров в городе на Енисее. В целом по России в этом смысле ситуация совершенно иная: стабильности условий и невмешательства в свои дела в 1993 году от Правительства требовали только 20% российских руководителей. То есть для красноярских заводов и фабрик проблемы эти оказались намного важнее, чем для российских в целом, одни из которых уже почувствовали себя вполне стабильно, других же просто устраивала такая нестабильность и вмешательство, позволяющие списать многие огрехи на государство и, как выразился один «штурман», «делать свои дела».
44.4% руководителей в городе на Енисее считают, что для развития промышленности Правительство в первую очередь должно через льготные кредиты обеспечить финансирование инвестиционных проектов. Судя по всему, почти половина красноярских предприятий имеют такие проекты — только успевай подавать деньги! На государственные инвестиции в целом по России уповают значительно меньше: финансирования конкретных проектов хотят от Правительства только на 33.3% российских предприятиях.
Необходимость совершенствовать деятельность арбитража, бороться с экономическими преступлениями как на основную задачу Правительства указали только 13.9% опрошенных красноярских директоров. Примерно такая же ситуация и в среднем по России — требования к Правительству о совершенствовании арбитражной активности и борьбе с преступностью в экономической сфере были высказаны на 13.3% российских предприятиях.
Чуть больше десятой части (12.6%) руководителей в Красноярске хотят, чтобы Правительство создало условия отечественным предприятиям для выхода на внешние рынки. В среднем по России создания таких условий от Правительства требуют 20% предприятий. Эти цифры могут свидетельствовать о меньшей конкурентоспособности «общероссийской» промышленности в сравнении с красноярской. Видимо, многие красноярские заводы, специализированные на переработке металлосодержащих руд или производящие конкурентоспособную продукцию (комплектующие, готовые изделия) имеют большие возможности на международных рынках, чем предприятия в целом по России. Поэтому существующие условия на внешних рынках их вполне устраивают — во всяком случае, волнуют гораздо меньше, чем стабильность условий на внутренних рынках или внутреннее законодательство. Другие же, неконкурентоспособные предприятия, гораздо больше сосредоточены на проблемах выживания, поэтому проблемы внешних рынков в их сознании вообще не существует. Как говорил один литературный персонаж: проблемы не существует, если ее нет в твоей голове.
Чтобы способствовать развитию промышленности, Правительство в первую очередь должно создать условия для привлечения зарубежных капиталов — так в 1993 году считало совсем небольшое число красноярских директоров, всего 10.6%. На зарубежные капиталы, привлеченные с помощью органов государственной власти и управления, в целом по России уповает немногим больше руководителей, чем в городе на Енисее, — 13.3%. В 1989-1991 годах их число было значительно больше. После многомиллиардных денежных обещаний американского и европейского руководства и куцых вливаний в нашу экономику кредит доверия фактически исчерпан. Так стоит ли требовать от Правительства условий для привлечения зарубежных капиталов, думают руководители российских предприятий, если и так ясно, что Запад нам все равно не поможет и из экономического болота, в которое мы влезли после 1985 нам придется выбираться самим?
* Настоящая работа является частью исследования, проводившегося в 1993-1994 годах Рабочим центром экономических реформ при Правительстве России вместе с независимыми экспертами по отслеживанию поведения крупных российских предприятий в условиях экономической трансформации общества. Изучение реакции предприятий на новые экономические отношения проходило в нескольких регионах: Центральный (Москва, Солигалич Костромской области), Северо-Западный (Санкт-Петербург), Центрально-Черноземный (Воронеж), Северный Кавказ (Ставрополь), Западная (Новосибирск) и Восточная Сибирь (Красноярск). Материалы исследований по Красноярском краю ранее публиковались автором в «Политическом мониторинге» (В.Буев. Ситуация на предприятиях Красноярского края // Политический мониторинг.— М.: ИГПИ, 1994. — №11).
Политический мониторинг №1(36)
© Международный институт гуманитарно-политических исследований
|
|