Люди, политика, экология, новейшая история, стихи и многое другое

 

 
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Структура
Персональные страницы

Новости
О Центре
Семинары
Библиотека

Хроники выборов в Восточной Европе
Украина
Северный Кавказ
Выборы в Молдове
Выпуски политического мониторинга
"Буденновск-98"
Еврейский мир

Публикации ИГПИ
Другие публикации

сайт агентства Панорама Экспертный сайт группы Панорама
сайт Института региональных социальных исследований р-ки Коми
Электоральная география . com - политика на карте ИГ МО РАПН Политическая регионалистика

<<< К основному разделу : Текущий раздел

 

Новое на сайте

Владимир Брутер

 

ПЕРЕД   ВЫБОРАМИ

 

                  Декабрьские  выборы  1999 года станут уже четвертым  событием  национального  масштаба в новой России. Тем не менее, значение того, что произойдет 19 декабря трудно переоценить, именно с этой думой Россия войдет в ХХI век, именно ей предстоит принять многие судьбоносные для страны решения. Разумеется, драматические  события на Северном Кавказе  окажут  самое  серьезное  влияние  и на ход избирательной кампании,  и на ее результаты.  Однако, справедливо и то,  что судьбу выборов в первую очередь определят не какие-либо внешние факторы, а   свободное  противостояние идей, партий, групп лоббирования, независимых  кандидатов и всех прочих неизменных атрибутов избирательных  кампаний, о чем свидетельствуют и общественные ожидания, и  результаты предвыборных опросов общественного мнения.

                  При существенных различиях в оценках средства  массовой   информации  сходятся в том, что новая Дума скорее всего будет даже более оппозиционна по отношению к исполнительной власти, чем предыдущая. В то же время, очевидно, что влияние коммунистов и вообще левых в новой думе даже несколько снизится, а значит больше станет возможностей для послевыборных коалиций, лавирования и лоббирования.  Забегая вперед, можно  предположить,  что третья дума окажется ничуть не хуже второй и по подготовленности депутатского  корпуса,  и  по степени вменяемости,  и даже по  умению лоббировать свои собственные интересы.  Главным  же,  на  наш  взгляд,  станет  проявление  реальной   многопартийности,  что  существенным образом повлияет на дальнейшее развитие российской демократии.

 

                     ВЫБОРЫ ПО ПАРТИЙНЫМ СПИСКАМ.

 

       Голосование по партийным спискам уже давно является  предметом  самой широкой дискуссии.  Некоторые считают, что партийные списки крайне вредны,  и их необходимо немедленно заменить исключительно мажоритарными  округами,  другие  полагают,  что и сами партии в России не прижились,  не пользуются  популярностью,  избиратели  им  не  доверяют,  и  поэтому  их  участие   в  политическом процессе вообще необходимо существенно ограничить.

       Все это  может  быть  отчасти  и  справедливо   -   опыт   партийного  строительства  в  России  вряд ли можно считать успешным.  Однако,  именно  партийная  конфигурация  вносит  в  политический  процесс  страны  элемент  предсказуемости  и  устойчивости,  позволяет разрабатывать краткосрочные и  даже среднесрочные  политические  планы,  делает  общественным  достоянием  деятельность лоббистов и события в политическом закулисье.

       На сегодняшний день политическая конфигурация в России  лишь  отчасти  соответствует  тому,  что  описано в теории.  Помимо идеологических (КПРФ,  "Яблоко",  СПС),  проблемно-ориентированных  ("Кедр",  "Женщины   России",  Партия  пенсионеров)  партий  и  тех,  кто  остановился  где-то посередине  (большей  частью  это  аутсайдеры),  значительное  место  занимают  партии  (избирательные объединения) с отсутствующей или неопределенной идеологией,  созданные "беспартийной" властью  непосредственно  под  выборы.  В  первую  очередь   это   ОВР   и  "Медведь".  Подобная  двойственность  существенно  затрудняет классификацию партий и движений,  так как речь начинает идти не  столько об идеологических или каких-либо других сущностных разногласиях, а  о "странных, но вовсе не случайных связях".

       Для избирателя это почти всегда дополнительная загадка. Ему постоянно   предлагают выбор с подтекстом,  и часто это создает серьезные  проблемы  и  для   граждан,  и  даже  для  самих  политиков.  Немыслимые  избирательные  кульбиты,  "дружба" против кого-то третьего,  что давно уже недопустимо  в  западных  демократиях,  у  нас  стало  неотъемлемой  частью  политического  ландшафта.  Двойственность российской политической системы наиболее  полно  проявляется  в  предвыборных  ситуациях,  когда партия власти в наибольшей  мере консолидирует свои мобилизационные возможности,  добиваясь приемлемых  для   себя   результатов.   В   дальнейшем,   в   период  между  выборами,  мобилизационный эффект заметно ослабевает,  и депутаты,  представляющие  в  Думе   исполнительную   власть,   разделяются  на  различные,  часто  даже  конкурирующие между собой группы.

       Еще одним  существенным  отличием  идеологических партий от тех,  кто  представляет  партию  власти,  является  ориентация   на   конретный   тип  электората.  Коммунисты  ориентируются  на  левый  электорат,  "Яблоко" на  либеральный,  ЛДПР на протестный. В отличие от них ни ПРЕС в 1993 году, ни  НДР  в  1995,  ни  ОВР  и  "Медведь"  сейчас  ни  на  какой конкретный тип  электората не ориентированы - их сторонники носят ситуативный  характер  и  вовсе не склонны повторять свой выбор.

       Отношения партий  и  их  избирателей  представляет,  на  наш  взгляд,  важнейшую задачу и с точки зрения предвыборных стратегий и прогнозов, и в  более широком смысле как оценка перспектив развития демократии  в  России.  Далее мы подробнее остановимся на всем том, что определяет взаимоотношения  между партиями и теми, кто за них голосует.

 

              РОССИЙСКИЙ ИЗБИРАТЕЛЬ - ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ЭЛЕКТОРАТА.

 

       Даже беглый анализ избирательной статистики и  опросов  общественного  мнения,  проводящихся  в регионах,  позволяет выявить ряд закономерностей.  Либеральные правые партии имеют  наилучшие  результаты  в  мегаполисах  (в  первую   очередь   Москве,   Санкт-Петербурге   и   на  Урале),  национал-патриотические партии - в "горячих"  пограничных  (Краснодар,  Ставрополь)  регионах,  ЛДПР  в наиболее удаленных (Чита,  Приморье,  часть  Русского Севера). Коммунисты - в сельских округах. При этом у  всех идеологических партий результаты  в  "русских"  регионах  значительно  превосходят результаты в национальных республиках. У партий власти никакой  явной картины не наблюдается - разброс результатов по регионам зависит  от  конкретной ситуации,  а наилучшие результаты наблюдаются обычно в крупных  национальных республиках.

       Обычно аналитики   выделяют   в   России  пять   типов    электората: демократический (скорее  все-таки либеральный),  коммунистический (левый),  патриотический (национально       ориентированный),       протестный  (некоммунистический  протестный) и неопределившийся ("болото").  Очевидно,  что  под  "болотом"  понимаются  избиратели  просто  не  принадлежащие   к  какому-либо типу электората и голосующие каждый раз "по ситуации".  Иногда  выделяют еще специфический электорат партии власти.  Однако  собственно  у  партии  власти  электорат  очень  мал,  а сторонники НДР,  ОВР и "Медведя"  рекрутируются обычно из различных электоральных групп,  как некий уход  от  решения,  однако  вполне  системный  и  респектабельный.  Неопределившийся  электорат играет при этом весьма важную,  но вовсе не решающую  роль.  Еще  один  тип  электората  указывается  весьма  редко,  однако  как  раз с его  определением нет никаких проблем.  Речь идет об  иноэтническом  (нерусском  электорате).  Разумеется  внутри  данного  типа существуют весьма глубокие  различия,  общее же заключается в том, что федеральные политические партии  не могут обратиться к иноэтническому населению,  минуя местные элиты,  как  это они делают в большинстве "русских" регионов.  Не  представляет  особых  сложностей  и определить количество иноэтнического электората - около 10%.  Обычно именно округа в республиках  и  автономных  округах  дают  наиболее  отличающиеся  от средних по России значения.  На предыдущих выборах такими  территориями оказывались Башкирия, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Северная  Осетия,  Дагестан, Тува, Карачаево-Черкессия, Ямал и другие.

       Далее же  начинаются  неизбежные  в таких случаях сложности.  Попытки  дать точное определение различным типам электората  сводятся  к  банальным  "сторонники  реформ"  -  "противники  реформ",  что  ,во-первых,  вовсе не  является  независимой  переменной,  а  во-вторых,   дает   весьма   низкую  корреляцию    с   избирательными   цифрами.   Вообще   говоря,   категории  "демократический",  "коммунистический" и т.д.  электорат не имеют  точного  определения и используются скорее на эмоциональном уровне.  Математический  анализ,  однако,  свидетельствует о глубоком  расколе  между  избирателями  либеральных  (Выбор  России,  Яблоко,  РДДР)  и левых (КПРФ,  АПР) партий,  отрицательная корреляция достигает 0,76,  что для идеологических партий, к  тому же не составляющих полную сумму (вместе левые и либералы получили и в  1993 и в 1995  годах  около  половины  голосов  по  федеральному  округу).

            Аналогичные  расчеты  в Румынии,  Украине,  Молдавии не дают столь высокой  корреляции для идеологических партий.  Подобное часто возникает при более  устойчивых  расколах - этнических,  религиозных и т.д.  Такие случаи можно  наблюдать и в России - многие из титульных  этносов  российских  республик  практически  не голосуют за ЛДПР или другие партии с устойчиво "державным"  образом.  Предположения  о  глубоком  расколе  между   различными   типами  электората  подтверждает  и  корреляция  между  либералами и ЛДПР (-0.75),  однако естественное в таком случае  предположение  о  близости  электората  ЛДПР  и  левых вовсе не соответствует действительности.  Корреляция ЛДПР и  всех левых составляет не более 0,5,а в большинстве случаев даже меньше,  а  между ЛДПР и КПРФ 0,2-0,3 (т.е. связь практически отсутствует).       Графически полученные соотношения можно представить себе в виде почти  равнобедренного треугольника,  где "демократический" электорат равноудален  и от левого и от ЛДПР-овского.  Таким образом  функциональное  определение  либерального электората может быть следующим - это те избиратели,  которые  голосуя выбирают не из левых и  левых  национал-патриотов.  Соответственно  левый электорат это те, кто ни при каких обстоятельствах не проголосует за  "либералов".   Разумеется,   данные   определения   носят    всего    лишь  функциональный,  а  не    научный  характер,  однако подобный подход  позволяет с достаточной точностью определить количественные характеристики  различных типов электората.

       Дальнейшие расчеты приводят к несколько неожиданным результатам.  Для  партий  власти  главным  антагонистом  являются  не левые,  не правые,  не  протестные и не национал-патриоты,  а хорошо организованная  и  сплоченная  аграрная элита регионов, там, где она партиям власти противостоит.

То есть  все  участники   избирательного   процесса   находятся   "внутри"   своего  электората,  а конечный успех зависит от того,  насколько им удается выйти  за его пределы,  либо устранить конкурентов на своем электоральном поле. В  отличие от левых и либералов идентичность других типов электората выражена  значительно слабее,  однако дать им  функциональные  определения  все-таки  возможно.  Национал-патриоты  - это те,  кто,  выбирая из некоммунистов и  нелибералов,  считает Россию национальным  государством  русского  народа.  Этот тип электората в России вовсе не многочисленен  - где-то в районе 15%  и сосредоточен в большей мере на русском Севере и в  некоторых     пограничных    регионах.    При    голосовании    сторонники  национал-патриотической  идеи  часто   голосуют   вместе   с   протестным  электоратом.   В   отличие  от  коммунистов,  где  многие  также  голосуют  протестно,  но против очевидного врага  в  лице  "демократов",  протестный  электорат  голосует  против  всех больших идеологий и против либералов,  и  против коммунистов,  и против федеральной власти. На практике это приводит  к  поддержке либо региональных партий власти,  либо партий с паллиативной  идеологией.  На  выборах  93  и  95  годов  основным  получателем   протестных   голосов   была   ЛДПР.  Размытость  протестного  электората  не  позволяет  точно  определить   его   количество,   однако,  по-видимому,  это все-таки не более 12-15%, причем именно в этой категории  избирателей  в  наибольшей  степени  прослеживается  отказ  от  участия  в  голосовании.   Вообще,   феномен  ЛДПР,  как  и  сам  феномен  протестного  голосования в Росиии, требует определенных пояснений.

       На наш  взгляд,  феномен  ЛДПР  потому  и  оказался  долговременным и  жизнеспособным,  что  во  многих  своих  составляющих  он  похож  на   всю  современную   российскую   политику.   Если   это  действительно  так,  то  декомпозиция ЛДПР-овского феномена позволит прояснить  некоторые,  до  сих  пор остававшиеся за кадром,  детали.  Существует,  по крайней мере, четыре  причины, по которым ЛДПР не должна была пережить первую Думу.

       Первое. Очевидной  опорой ЛДПР является протестный электорат,  весьма  непостоянный по определению.  Кроме ЛДПР на  этом  поле  постоянно  играет  множество групп,  партий и просто политиков-одиночек. Более того, открытое  участие во власти (по крайней мере в ее части)  и  в  политическом  торге,  должно  навлекать  на  себя  гнев  тех,  кто никакую власть не любит.  Как  показывают расчеты,  не более 40%  тех, кто голосовал за ЛДПР в 1993 году,  повторили свой выбор через 2 года, а 20% голосовавших за ЛДПР в 1995 году,  двумя  годами  ранее  голосовали  за  другие  партии.  При  такой  большой  "миграции"  голосов  ЛДПР вновь смогла,  причем весьма уверенно,  пройти в  новую Думу и претендует,  хотя и с существенными оговорками,  на то, чтобы  пройти в Думу 19 декабря.

       Второе. ЛДПР вообще не присутствует в  региональной  политике.  Кроме  Пскова,  где находится бастион ЛДПР, ни разу представитель ЛДПР не выходил  в  финал  губернаторских  выборов,  а  количество  депутатов  региональных  законодательных  собраний от ЛДПР не превышает 10 человек.  С точки зрения  обычных  политических  раскладов  подобное  либо  невозможно  вовсе,  либо  свидетельствует  о скорой смерти партии.  В случае с ЛДПР ничего подобного  пока, во всяком случае, не происходит.

       Третье. У  ЛДПР  практически нет связи между результатами по списку и  результатами   в   одномандатных   округах.   Определенная   положительная  корреляция конечно же есть,  но она гораздо меньше, чем у других партий. В  1993 году ЛДПР провела в Думу всего лишь пять одномандатников,  в  1995  -  одного.  Избиратели  ЛДПР  голосуют  без  всякой  видимой  логики,  исходя  исключительно из каких-то своих соображений.

       Несоменно феномен  ЛДПР имеет и объективные,  и субъективные причины.  Родившись с одним лицом,  партия уже успела его многократно  изменить,  но  смысл   ее  существования,  в  целом,  сохранился.  Главной  (объективной)  причиной  существования  партии  является  изломанное  на   рубеже   80-90  общественное  сознание,  своеобразно  воспринявшее двойную мораль политики  вообще и российской в  первую  очередь.  Принципы  типа:  "чем  хуже,  тем  лучше",  "а  пусть  всем  будет плохо" и т.д.  являются главной идеологией  протестного электората,  что  впрочем  не  мешает  этим  же  людям  вполне  рационально   голосовать   по   одномандатному   округу   или  на  выборах  губернатора.  Субъективная причина заключается  в  том,  что  сразу  после  победы   на   выборах   Владимиру  Жириновскому  удалось  превратить  свою  организацию  в  полезную  для   многих   политическую   институцию.   ЛДПР  превратилась в универсального политического джокера,  необходимого и Думе,  и Правительству,  и Президенту,  и даже непредставленным в  Думе  партиям.  Сейчас   ЛДПР  можно  назвать  партией  антивласти  (это,  вероятно,  тоже  своеобразный  феномен),  партией  изнанки   российской   политики,   когда  подсознательные  страхи  и  протесты в критические моменты превращаются во  вполне конкретные голосования.

 

                       ОСНОВНЫЕ ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЕ РАЗЛОМЫ.

 

       Английским словом cleavage,  которое в последнее время  переводят  на  русский  как  разлом,  обозначают  обусловленные  различными  объективными  факторами расхождения  между  группами  избирателей,  существующие  как  в  явной,  так  и  (что  главное)  в неявной подсознательной форме.  В России  избирательные разломы естественно многочисленны,  повторяя многообразие  и  уникальность  территории,  населения,  природных условий и т.д..  Однако в  электоральном плане,  учитывая жесткие 5% требования к прохождению в Думу,  разнообразие российского избирателя действует скорее как стабилизирующий и  ограничительный фактор.  Разломов столь много и они столь непохожи друг на  друга,  что  многие  группы  просто  исключаются  из  реального  участия в  выборах, существенно влияя, тем не менее на их итоги.

                 В наибольшей  степени на итоговые результаты влияют разломы,  которые  условно можно назвать Север-Юг и Запад-Восток  (Европейская  часть,  Урал,  Сибирь,  Дальний Восток) причем расхождения между Севером и Югом актуальны  и в рамках каждого из  крупных  географических  регионов  даже,  например,  внутри  Московской  области.  При  схожих показателях социального развития  северный Дмитровский округ всегда дает левым значительно  меньше  голосов,  чем южный Серпуховский.  Аналогичных примеров можно привести множество, но  до сих пор есть только предположения о природе подобных разломов.  На  наш  взгляд,  в  самом  простом  виде  объяснение  выглядит  следующим образом.  Главной  причиной  электоральных  разломов  внутри  "русского"  электората  являются  время  и  условия заселения территорий,  характер поселений (как  городских, так и сельских) и основная экономическая специализация региона.  Таким образом, разлом Север-Юг в значительной мере является противостоянием  между солидаристским,  основанном на сельской общине и  высокой  плотности  населения  Югом,  и  индивидуалистским,  основанным на существенно больших  пространствах и меньшей плотности населения Севером. Разлом между Востоком  и   Западом,   между   Европейской   и  Азиатской  частями  России  -  это  противостояние  оседлого,  а  потому  гораздо  более  традиционалистского,  населения Европейской части и мобильного и социального активного населения  Востока России.

       В результате   даже   формируются   целые   территории,   где  особое  голосование  не  является  следствием   каких-либо   внешних   причин,   а  естественным  образом  вытекает  из  природы  самого  региона - Кировская,  Вологодская области,  Тюменская область (без  автономных  округов),  Чита,  Магадан и некоторые другие.

       Коцентрация электората   данного конкретного   типа   (либеральные    мегаполисы,  депрессивные  города-предприятия)  и  естественные электоральные разломы на 90-95% обуславливают распределение голосов каждого из  участников  выборов  по  регионам,  оставшиеся  5-10%  -  это субъективный  фактор.  С учетом  вышесказанного  можно  предположить  в  каких  регионах  основные партии и блоки могут рассчитывать на наилучшие результаты. КПРФ в  Европейской части южнее Москвы,  ОВР - между Москвой и Санкт-Петербургом и  в  некоторых  национальных  республиках,  "Яблоко"  -  в  крупных городах,  "Медведь"- в Сибири и  на  Дальнем  Востоке  и  в  некоторых  национальных  республиках, СПС - в мегаполисах и на Урале.       Однако, голосование  по  партийным  спискам  -  это  только  половина  выборов  в  Думу.  Вторую,  и не менее важную часть,  составляют выборы по  одномандатным округам.

 

                        ВЫБОРЫ В ОДНОМАНДАТНЫХ ОКРУГАХ.

 

               Часто даже   можно   встретить    утверждения,    что    выборы    по  общефедеральному  списку  и  мажоритарным  округам  имеют между собой мало  общего,  и вообще судьба одномандатных округов  решается  губернаторами  в  регионах.  Все  это,  конечно,  не соответствует действительности,  хотя в  большинстве  высказываний  есть  и  элементы  истины.  В  первую   очередь  необходимо   отметить,   что  и  в  России,  и  в  странах  с  аналогичной  избирательной системой (Германия, Украина, Литва) корреляция между списком  и  округами весьма велика и варьируется от 65%  (Украина) до более чем 90%  (Германия).  С  другой стороны,  и это в большей мере касается  России  и  Украины,  между  выборами в одномандатных и федеральном округах есть несколько существенных  отличий.

       Первое. Количество    партий   в   федеральном   списке   значительно  превосходит число кандидатов в  одномандатном  округе,  и,  следовательно,  партиям  или  их  избирателям  приходится  объединяться даже помимо своего  желания.  То есть конфигурация кандидатов в  федеральном  и  одномандатном  округе даже по умолчанию оказывается весьма отличной друг от друга.

       Второе. Очень часто округа  повторяют  административно-территориальные  границы,  приглашая  тем  самым  беспартийных губернаторов и мэров крупных  городов принять участие в выборах в мажоритарных округах  во  главе  своих  собственных региональных партий власти. Случаев, когда партия мэра борется  против партии губернатора,  описано уже предостаточно.  Иногда к  ним  еще  присоединяется и партия законодательного собрания региона.

       Третье. В мажоритарных и списочных  выборах  принципиально  различный  учет  победителей.  Если  по  списку  побеждают все,  кто набрал 5%,  то в  мажоритарном округе  победитель  только  один,  и  вокруг  этого  строятся  различные комбинации. В ряде зарубежных источников для обозначения явления  перехода голосов используется  термин  conversion  (превращение),  имея  в  виду,   что  переход  голосов  происходит  по  определенным  законам.  Как  показывают  исследования,  все  участники   российских   выборов   активно  используют  доступные  политические  технологии  для наиболее эффективного  перехода голосов.

Основные партии  в  состоянии самостоятельно претендовать на победу в  мажоритарном округе, начиная с 22-23% в данном округе по партийному списку  (в параметрах 1995 г.).  На предстоящих выборах данное число может вырасти  в  случае,  если  ОВР  составит  серьезную   конкуренцию   коммунистам   и  сократится,  если  усилится  разброс  голосов основных фаворитов.  В любом  случае отклонение от прошлых выборов составит не более 2-3%  в ту или иную  сторону.  Важную роль в одномандатных округах играют "случайные" коалиции,  когда партии взаимно снимают ряд кандидатур,  стараясь  как  можно  меньше  афишировать свои договоренности. Подобная практика не является бесспорной,  но тем не менее в ряде случаев дает свои  результаты.  Особенно  популярны  такие  коалиции  в  крупных регионах,  где две или несколько партий могут,  договорившись,  "расписать"  округа.         

  Губернаторы,  которым   общественное  мнение  приписывает  особую  роль,  вовсе  не  всегда  активно участвуют в  федеральных выборах,  а,  если и принимают участие,  то  весьма  различным  образом.  В  некоторых  случаях  (Дмитрий Аяцков (НДР,  Саратов),  Василий  Стародубцев  (Тула,  КПРФ),  Константин  Титов  (СПС,Самара))  губернаторы  напрямую входят в избирательные блоки, в некоторых случаях создают местные  коалиции с различными партиями  и  поддерживают  независимых  от  основных  партий  кандидатов.  Наиболее  сильные губернаторы (Эдуард Россель,  Борис  Немцов и др.  в 1993 и 1995 гг.)  решались  на  полностью  самостоятельное  участие в выборах и довольно успешно.  Однако, как показала практика Думы,  для губернаторов не очень важно сколько их сторонников получит депутатский  мандат  -  все равно этого будет недостаточно,  и поэтому предпочтительнее  договариваться с какой-либо партией.  Обычно  губернаторы,  которые  таким  образом  выстраивают  свои  электоральные  планы,  договариваются  либо  с  партией власти,  либо с другими наименее идеологизированными,  но имеющими  неплохие    электоральные    перспективы   избирательными   объединениями.  Разумеется, что депутатов, избранных для лоббирования интересов регионов и  входящих  в  большинстве в депутатскую группу "Регионы России" ,  нельзя в  полной мере считать независимыми. Действительно независимыми можно назвать  лишь  весьма  небольшое  (порядка 10-15) число депутатов.  Это аутсайдеры,  попавшие  в  Думу  в  результате  различных  случайностей  (таких   вообще  единицы),  и  несколько известных политиков общероссийского масштаба,  чьи  партии не прошли в Думу (Святослав Федоров, Элла Памфилова).

       По предварительным   (на   конец  ноября)  расчетам  число  полностью  партийных кандидатов несколько уменьшится в сравнении с 1995 г., возрастет  роль региональных коалиций.  Особый интерес представляют возможные итоги в  округах,  где будут участвовать 3,4 а в некоторых возможно даже  и  больше  потенциально  равных  кандидатов  -  в  подобных  случаях  возможны  любые  случайности.  В целом итоги по мажоритарным округам не  будут  существенно  отличаться от результатов по федеральному округу и,  следовательно,  можно  делать предварительные прогнозы по общему составу новой Думы.

 

                      ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПРОГНОЗЫ И ОЦЕНКИ.

 

       По партийным  спискам в Думу пройдет от четырех до шести объединений,  хотя скорее всего их будет не больше пяти - КПРФ,  ОВР,  Яблоко, Единство.  На   последнее   пятое   место   претендуют   СПС,  ЛДПР  (Блок  Владимира  Жириновского)  и  возможно  кто-то  из   радикальных   коммунистов   (ДПА,  "Коммунисты  за  СССР"),  которые,  как  показал  1995  год,  очень трудно  отделяются в опросах от "основных" коммунистов.  Прошедшие в  Думу  партии  наберут вместе от 57 до 65% голосов, что существенно превышает аналогичный  показатель 1995 года.  По одномандатным округам ситуация  будет  несколько  отличной.  Коммунисты вместе с сателлитами получат не более 45-50 мандатов  и скорее всего уступят беспартийным,  которых будет не менее 60-65.  Около  90 мандатов получат другие прошедшие в Думу партии вместе с теми,  кто получит от  4 до 5% и в Думу не пройдет.  При этом "Единство" получит несколько больше  мандатов,  чем  по  федеральному  списку.  Остальные  места  распределятся между аутсайдерами,  независимыми и представителями небольших партий.

       Таким образом  КПРФ вместе с потенциальными союзниками будет иметь не  более 180 мест против более,  чем 200 (с  Народовластием  и  Аграриями)  в  нынешней Думе, примерно по 80-85 депутатов будут у ОВР и "Единства", если,  ситуация с  Правительством  не  претерпит  существенных  изменений.  45-50  депутатов составит фракция "Яблока", 50-55 новое издание "Регионов России"  и 10-15 будет тех,  кто ни в одну фракцию не войдет. В случае, если в Думу  войдут   СПС   или   ЛДПР,   то  их  фракции  составят  20-25  человек,  а  вышеперечисленные  соответствующим  образом  уменьшатся.  Можно   уверенно  сказать,  что у коммунистов не будет собственного большинства,  а коалицию  они смогут составить  только  с  ОВР.  Что  касается  возможного  принятия  поправок в Конституцию,  то у противников президента скорее всего не будет  твердых 300 голосов,  а у сторонников - твердого блокирующего  пакета.  То  есть  определенные аналогии с нынешней Думой все-таки просматриваются,  но  влияние левых  во всех вариантах оказывается несколько меньше.

 


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Все права принадлежат Международному институту гуманитарно-политических исследований, если не указан другой правообладаетель